Онлайн книга «Экстренный случай»
|
– Нет, ничего не надо, – ответил старик. – Он наверняка захочет расплатиться. – Не надо ничего, – повторил лысый. – Поехал я. – Сообщите дежурной сестре ваше имя, – попросил стажер, но старик уже был таков. Меня вкатили в палату с голубыми кафельными стенами. Зажглась лампа, и надо мной нависли чьи-то лица, полускрытые марлевыми масками. Послышался скрип натягиваемых резиновых перчаток. – Сначала остановим кровотечение, – сказал стажер. – Потом сделаем рентген. – Он взглянул на меня. – Вы в сознании, сэр? Я кивнул и попытался заговорить. – Не надо, молчите. Возможно, у вас сломана челюсть. Сейчас я только залатаю рану на лбу, а разбираться будем потом. Медсестра омыла мне лицо теплой мыльной водой. Я заметил кровь на губке. – Сейчас обработаем спиртом, – сказала сестра. – Немножко пощиплет. Стажеры разглядывали мою рану и переговаривались. – Запишите так: на правом виске поверхностная рана длиной шесть сантиметров. Я едва почувствовал пощипывание. Спирт был прохладный и почти не раздражал. Стажер вставил в держатель изогнутую хирургическую иглу. Медсестра посторонилась, и он чуть повернул мою голову. Я боялся, что будет больно, но ощутил лишь легкое покалывание. Стажер сказал: – Чертовски острое орудие. Можно подумать, что его полоснул хирург. – Нож? – Возможно, хотя сомневаюсь. Медсестра перетянула мне руку жгутом и взяла кровь. – Пожалуй, стоит ввести ему противостолбнячную сыворотку, – не прекращая штопать меня, рассудил стажер. – И пенициллин. – Обращаясь ко мне, он добавил: – Если «да», моргните один раз. «Нет» – два. У вас нет аллергии на пенициллин? Я дважды моргнул. – Вы уверены? Я моргнул один раз. – Хорошо, – сказал стажер и возобновил занятия рукоделием, вышивая у меня на лбу. Сестра сделала мне два укола. Еще один стажер молча осматривал меня. Должно быть, я опять лишился чувств. А когда очнулся, то увидел возле своей головы громоздкий рентгеновский аппарат. И услышал чей-то раздраженный голос: – Осторожнее, осторожнее. Я снова потерял сознание и очухался уже в другой палате – на сей раз с салатовыми стенами. Стажеры просматривали на просвет еще мокрые рентгеновские снимки и обменивались впечатлениями. Потом один из них подошел ко мне. – Похоже, вы легко отделались, – сказал он. – Вероятно, у вас расшатались два-три зуба, но никаких трещин не видно. В голове прояснилось. Настолько, что я наконец смог спросить их: – Вы показывали снимки рентгенологу? Стажеры замерли, мигом поняв, что я имею в виду. Читать снимки черепа чертовски трудно, тут нужен наметанный глаз. Впрочем, они явно не задумались о том, как я вообще догадался задать такой вопрос. – Рентгенолога сейчас нет. – Где он? – Пошел в кафетерий. – Приведите его, – велел я. Во рту было сухо, челюсть болела, и я еле шевелил языком. Подняв руку, я коснулся щеки и нащупал здоровенную опухоль, тоже очень болезненную. Неудивительно, что стажеры опасались трещин. – Какое у меня число? – Прошу прощения, сэр? Я не мог внятно произносить слова, и стажеры плохо понимали меня. – Я спрашиваю, какое у меня гематокритное число? Они переглянулись. – Сорок, сэр. – Дайте воды. Один из стажеров отправился за водой, второй как-то странно посмотрел на меня, словно впервые узнал о том, что я – человек. – Вы врач, сэр? – Нет, – ответил я. – Просто просвещенный пигмей. Стажер смутился и достал записную книжку. – Вы когда-нибудь лежали в нашей больнице, сэр? – Нет, – ответил я. – И не намерен ложиться. – Сэр, вы поступили к нам с глубокой раной… – Черт с ней. Дайте зеркало. – Зеркало? Я вздохнул: – Да, зеркало. Чтобы я мог посмотреть, хорошо ли меня заштопали. – Сэр, если вы врач… – Принесите зеркало. И зеркало, и стакан воды прибыли на удивление быстро. Сначала я взял стакан и единым духом осушил его. Вода показалась мне чертовски вкусной. – Вы бы помедленнее, сэр, – посоветовал стажер. – Сорок – не такое уж плохое гематокритное число, – ответил я ему, поднимая зеркало повыше и изучая порез на лбу. Я злился на врачей, и это помогало забыть о боли. Разрез был ровный, плавно изогнутый и шел от брови к уху. Мне наложили примерно двадцать швов. – Давно меня привезли? – спросил я. – Час назад, сэр. – Перестаньте величать меня сэром и возьмите новую пробу на гематокритное число, – велел я им. – Надо выяснить, нет ли у меня внутреннего кровоизлияния. – Пульс у вас всего семьдесят пять, сэр, а цвет кожи… – Действуйте! Повинуясь моим указаниям, стажеры взяли еще одну пробу, пять кубиков. – Господи! – в сердцах воскликнул я. – Это же всего-навсего гематокрит! Стажер виновато взглянул на меня и поспешно вышел. Видимо, работа в неотложке не идет на пользу. Ребята слишком расхлябаны. Чтобы установить гематокритное число, нужно не больше одного кубика крови. Достаточно проколоть палец. – Меня зовут Джон Берри, – сообщил я другому стажеру. – Патологоанатом из Линкольновской. – Да, сэр. – Не надо записывать. – Да, сэр, – он отложил блокнот. – Я не ложусь в больницу, так что не нужно оформлять никаких бумаг. – Сэр, на вас напали грабители… – А вот и нет. Я споткнулся и упал. По собственной глупости. – Сэр, характер увечий показывает… – Мне плевать, если характер увечий отличается от описанного в учебниках. Я сообщил вам, что случилось, и дело с концом. – Сэр… – Не надо спорить, – отрезал я. На белом халате стажера запеклись капельки крови. Надо полагать, моей. – На лацкане нет таблички с именем, – заметил я. – Так точно. – Лучше бы нацепили. Мы, больные, не любим общаться незнамо с кем. Стажер глубоко вздохнул. – Сэр, я студент четвертого курса. – О, боже. – Сэр… |