Онлайн книга «Трибуле»
Теперь читателю станет понятной тесная дружба, связавшая Манфрела и Лантене. Они росли вместе, игнорируя всё, кроме науки владения оружием и гимнастических упражнений. Им было по пятнадцать лет или около этого. Их тела были хорошо развиты благодаря интенсивным физическим упражнениям, а лица, буквально излучающие смелость, обеспечивали им главенство среди сверстников, обитающих во Дворе чудес. Теперь мы должны сообщить об одном странном происшествии, имевшем место как раз в те времена. Однажды Джипси удержала Лантене, когда он хотел выйти вслед за Манфредом. И безо всякой подготовки, будто речь шла о давно решенном деле, сказала ему: – Пора тебе приниматься за работу. Работа! Лантене слышал это слово впервые. Он удивленно посмотрел на женщину, которую называл «мамой». – Работа? А что это такое?.. Что надо делать? – Ищи!.. Все вокруг нас работают – Может быть, мне следует взяться за плетение корзинок? Джипси сжала его руку. – И что ты с этого получишь, тогда как самые ловкие из наших мужчин научили тебя прекрасно владеть шпагой? Разве пригодится тебе в ремесле корзинщика умение превосходно обращаться с оружием? Она окинула подростка пронзительным взглядом. – Так что же делать? – пробормотал он, приходя в отчаяние от того, что не может сейчас же удовлетворить Джипси. – Слушай! – пылко заговорила она. – Мы живем в королевстве жуликов. А для таких есть только одна возможная работа. Ты ведь один из них, – добавила Джипси медленно, как бы растягивая удовольствие. – Тебя можно считать настоящим сыном бродяги. Ты и сам станешь законченным бродягой. Ты так молод, а уже пользуешься авторитетом во Дворе чудес. Таким ты будешь и за пределами нашего королевства. Взгляни на наших мужчин… Что они делают? Как только опускаются сумерки, они выходят из своих домов, а с наступлением ночи идут в Париж. Наутро они возвращаются… с деньгами… Хочешь, я попрошу одного из этих молодцов обучить тебя искусству военных действий во вражеской стране? Лантене понял. Странное замешательство охватило его сознание… Он был цыганом… Он был жуликом… – Ну же, отвечай! – торопила его цыганка. – Мама Джипси, – он запнулся, колеблясь. – Почему сегодня ты назвал меня «мама Джипси»? Ты всегда называл меня мамой… Да! Откуда эта прибавка к имени матери? Может, что-то перевернулось в душе юноши? Он не знал этого. Слово вырвалось само собой, без какого-либо влияния разума. Она посмотрела на юношу с неподдельной грустью: – Значит, я больше не твоя мама? Он в замешательстве посмотрел на Джипси… Он захотел успокоить ее, утешить, обнять… Но он не мог этого сделать! Машинально он пробормотал – Мама Джипси!.. Она беспомощно улыбнулась и отпустила руку Лантене, которую только что сжимала в своих ладонях. – Слушай меня, – сказала она медленно, гортанным голосом, какой всегда появлялся у нее во время сильного возбуждения. – Ты мой сын! Правда, ты не рожден моей утробой, я не вскормила тебя своей грудью… Но ты мой сын… Твоей отец бросил тебя… Он был беден… Твоя мать умерла через три дня после твоего рождения… Я подобрала тебя, воспитала… Я очень сильно привязалась к тебе… Сильнее, чем к Манфреду. Да что я говорю! Манфред для меня чужой, иностранец… Я воспитывала его из жалости… Но ты, Лантене, ты мой сын… Да, мой сын… Цыганка повторила это слово с нажимом, словно стараясь вбить его посильнее в мозг юноши. – Я знаю, – ответил он, – всё, что вы сделали для меня. Я глубоко признателен вам, и эта моя благодарность умрет только вместе со мной. – Благодарность! – горько прошептала женщина. Наступило неловкое молчание. – Что же до вашего предложения, я подумаю, мама… Лантене произнес это слово с некоторым отвращением, что его удивило и расстроило. – Ты подумаешь! – закричала женщина. – Слушай же! Я цыганская девчонка… Да! Я еще молода, несмотря на то что волосы у меня седые!.. Но хотя я и молода, я уже повидала столько всего, что и не всякий старик увидит. Я научилась читать в сердцах мужчин; я изучала, сравнивала. Жизнь устроена так, чтобы мы всегда оставались бедными и чтобы на нашей нищете строилось счастье счастливчиков этого мира. Разве это тебя не возмущает?.. Погляди на себя!.. У тебя есть сила, красота, храбрость и ум… И кто же ты? Ничто!.. Кем ты можешь стать? Никем!.. Разве это не приводит тебя в негодование?.. Я, сын мой, вижу людей изблизи и говорю тебе: тот, кто не восстает против такого положения, тот трус… Но ты же не трус… Так чего боишься ты?.. Вот я ничего не боюсь! У меня нет страха перед смертью… А у тебя, Лантене, его нет тем более. Я это знаю… Что же происходит в тебе? Почему ты не воспринимаешь мои слова с восторгом, как я того ожидала? …А что же происходило в душе юноши? Лантене затруднился бы сказать. Мы же объясним просто: у молодого человека была тонкая и деликатная натура, и ему противны были грубые средства, предложенные цыганкой. Продолжения у этой беседы не было. Лантене уклонился от разговора, пообещав подумать над предложением Джипси. Он и в самом деле задумался, долго говорил с Манфредом, и оба вместе решили, что не созданы быть бандитами. Между тем их влияние в королевстве жуликов возрастало. По какой причине? – спросит читатель. У жуликов и цыган был один культ: отвага. И не было среди них никого отважнее Манфреда и Лантене. Однажды должны были повесить одну распутницу. Бог весть за какую вину. Манфред и Лантене, в сопровождении нескольких храбрецов, напали на эскорт, сопровождавший несчастную к месту казни. Такая дерзость была неслыханной. Атака была такой стремительной, такой неожиданной, что толпа, собравшаяся поглазеть на зрелище, разбежалась во все стороны. Испуганные солдаты эскорта, подумав о мятеже, принялись загонять назад разбегавшихся людей. Когда же солдаты вернулись к повозке, к которой была привязана осужденная, той и след простыл. Однажды ночью дозор схватил двух чертенят по прозвищу Фанфар и Кокардэр, неисправимых вралей в широких шляпах с длиннющими перьями и дырявых плащах. Манфред и Лантене встретили патруль, который вел арестованных жуликов. Они набросились на солдат и орудовали шпагами так знатно, что через несколько минут Фанфар и Кокардэр были освобождены. За двумя друзьями числилось сотни подобных поступков, совершенных то одним молодым человеком, то другим, то совместно обоими. Подобные подвиги сильно возбуждали воображение преступников, среди которых жили Манфред и Лантене. Им можно было бросить лишь один упрек, правда, очень серьезный! Они никогда не хотели участвовать в ночных охотах за кошельками прохожих. |