Книга Странный сосед, страница 38 – Лиза Гарднер

– Расскажи мне про тот вечер с мамой. Кто был дома?

– Я и мамочка.

– А Мистер Смит? Крошка Банни? Папа или кто-то еще?

Вопрос про «кто-то еще» тоже был из стандартного набора. Предлагая ребенку список вариантов, «кого-то еще», «что-то еще» и «где-то еще» полагалось помещать в самом конце; иной порядок означал бы направление свидетеля.

– Мистер Смит и Крошка Банни, – подтвердила Ри. – Но только не папочка. Папочку я вижу днем, мамочку – вечером.

– Кто-то еще?

Ри нахмурилась.

– Вечернее время – для нас с мамой. Для девочек.

Ди-Ди чиркнула пару слов в блокнот.

– И что же вы с мамой делали? – спросила Марианна.

– Мы складывали пазлы. Я люблю пазлы.

– Какие пазлы?

– Ммм… сначала пазл с бабочкой, потом пазл с принцессой. Такой большой, почти на весь коврик. Вот только получалось плохо, потому что Мистер Смит ходил по пазлу и мешал, и мамочка сказала, что лучше сыграть во что-то еще.

– Ты любишь музыку?

Девочка моргнула от неожиданности.

– Да, люблю.

– Вы с мамой слушали музыку, пока складывали пазлы? Или, может, вы смотрели телевизор или слушали радио?

Ри покачала головой.

– Я люблю Тома Петти, – сказала она сухо, – но пазлы – это тихий час. – Она скривила гримаску, подражая, по-видимому, матери, и назидательным тоном, грозя пальчиком, произнесла: – Детям нужен тихий час. В тихий час мозги растут!

– Понятно, – отозвалась, кивая, Марианна. – Итак, в тихий час вы с мамой играли в пазлы. А что было потом?

– Обед.

– Обед? О, мне это нравится. Ты что больше всего любишь на обед?

– Макароны с сыром. А еще люблю сладких червячков, но их можно только на ланч, а на обед нельзя.

– Да, да, – согласилась Марианна. – Моя мама тоже не разрешала мне сладких червячков. И что же у вас было на обед?

– Макароны с сыром, – не задумываясь, выпалила Ри, – и с кусочками сосиски, и яблоки. Вообще-то я сосиски не очень люблю, но мамочка говорит, что мне нужен протеин, чтобы стать сильной. Так что если я хочу стать сильной, то должна есть их с макаронами, – с невеселым вздохом закончила она.

Ди-Ди снова взяла ручку. Рассказ Ри произвел на нее сильное впечатление, причем не только уровнем детализации, но и последовательностью, полным совпадением с тем, что она говорила утром в четверг. Последовательный свидетель – счастье для детектива. Четкое изложение событий первой половины вечера, разумеется, подкрепит доверие к показаниям девочки о событиях второй половины. В целом четырехлетняя Кларисса Джонс оказалась куда лучшим свидетелем, чем восемьдесят процентов взрослых, с которыми сталкивалась Ди-Ди.

– Что вы делали после обеда? – продолжала Марианна.

– Время для ванной! – пропела Ри.

– Время для ванной?

– Да! Мы с мамочкой вместе принимаем ванну. Вам надо знать, кто еще там был? – Похоже, Ри уже поняла, что интересует взрослую тетю.

– Расскажи.

– Конечно, не Мистер Смит, потому что он воду не любит, и не Крошка Банни, потому что она моется в стиральной машине. А вот Принцесса Уточка, Барби Марипоза и Барби Принцесса Островов всегда принимают ванну вместе с нами. Мама говорит, что мне можно брать с собой только троих, потому что иначе я потрачу всю горячую воду.

– Ясно. А что делала твоя мама?

– Мама моет свои волосы, потом моет мои, а потом кричит, что я пускаю слишком много мыла.

Марианна снова удивленно моргнула.

– Мне нравятся пузырьки, – объяснила Ри. – Но мама говорит, что мыло стоит денег и что я расходую его слишком много. Поэтому она кладет немного мыла в маленькую чашечку, но мне этого не хватает. У Барби много волос.

– Ри, если я скажу, что у меня голубые волосы, это будет правда или ложь?

Ри поняла, что с ней снова играют, улыбнулась и подняла большой палец.

– Это ложь, а в волшебной комнате мы говорим только правду.

– Очень хорошо. Отлично. Итак, вы с мамой в ванной, и вы потратили много мыла. Как ты чувствуешь себя в ванной?

Ри нахмурилась и недоуменно посмотрела на Марианну. Потом, наверное, вспомнила что-то, и лицо ее осветилось. Она подняла четыре пальца.

– Не понимаю.

Марианна кивнула.

– Правильно. Молодец. Попробую объяснить. Когда вы с мамой вместе принимаете душ, тебе это нравится или нет? Как ты себя чувствуешь?

– Мне нравится душ, – сказала Ри. – Не нравится, только когда мне моют волосы.

Марианна колебалась, и Ди-Ди чувствовала это. С одной стороны, в том, что мать и дочь вместе принимают душ, нет ничего особенного, ничего странного. С другой стороны, Марианна осталась бы без работы, если б у всех все было хорошо. В этой семье что-то определенно было не так. И их работа заключалась в том, чтобы помочь Ри сказать, что именно.

– А почему ты не любишь, когда тебе моют волосы? – спросила Марианна.

– Потому что они путаются. Знаете вообще-то они у меня не короткие. Когда мокрые, свисают аж до середины спины! И потом мамочка целых сто лет вымывает шампунь и возится с кондиционером, чтобы они снова не спутались. Вот почему мне мои волосы не очень нравятся. Лучше бы они были прямые, как у моей лучшей подружки Мими. – Ри огорченно вздохнула.

Марианна сочувственно улыбнулась.

– Что вы делали после душа?

– После душа мы вытираемся сухо-насухо. Потом идем в Большую Постель. Мамочка хочет, чтобы я рассказала, как у меня прошел день, а я ее щекочу.

– А где Большая Постель?

– В мамочкиной и папочкиной комнате. Мы всегда идем туда после ванной. Мистер Смит тоже запрыгивает на кровать, но я люблю бороться, а ему это не нравится.

– Ты любишь бороться?

– Да! – с гордостью объявила Ри. – Я сильная! Я столкнула мамочку на пол, и мне было так смешно! – Она вскинула руки, подражая, наверное, гимнастам. – Мамочка тоже смеялась. Мне нравится, когда она смеется… – грустно закончила девочка. – Может, мамочка разозлилась из-за того, что я столкнула ее с кровати? Она вроде бы и не разозлилась, но вдруг… Однажды в садике Оливия порвала мой рисунок, и я сказала, что не злюсь, но на самом деле разозлилась сильно-сильно. Целый день злилась! Как вы думаете, может, мамочка тоже на целый день разозлилась?

– Не знаю, милая, – честно ответила Марианна. – А потом, когда вы с мамой поборолись, что еще случилось?

Ри пожала плечами. Выглядела она усталой, измученной. Ди-Ди взглянула на часы. Разговор продолжался уже сорок четыре минуты, что в два с лишним раза превышало запланированное время.