Онлайн книга «Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года»
И вот он держал трубку телефонного аппарата, из которой на фоне гула проезжающих машин раздавался взволнованный голос его сотрудника: — Александр Васильевич, они вес уничтожили! — Как уничтожили? Когда? — Да вот только что. Часа за полтора до нашего приезда. Вахромцев почувствовал резкую боль в висках — у него так часто бывало, когда приходилось волноваться. Наверное, подскакивало давление. Он потер рукой сначала один висок, затем другой, покрутил головой из стороны в сторону. После минутного замешательства он тихо проговорил в трубку: — Саша, с какой это стати они вдруг вес уничтожили? Ты думаешь, что говоришь? Когда они могли успеть это сделать? — Товарищ полковник… — Тебе дурят голову, а ты… Орлов разговаривал с их начальником около десяти. Так? — Так! — Речь ведь шла о проведении служебного расследования. Ты же знаешь — это же не делается за полдня! — В том-то и дело, что они уже провели расследование. — То есть? — Сегодня утром начальник шавка собрал у себя замов и еще несколько человек. Они создали комиссию. Потом трос сотрудников пришли на склад с какими-то бумагами, вес перепроверили, десять минут поговорили с тремя рабочими типографии, быстро настрочили акт, утвердили его у начальника и тут же уничтожили весь тираж. А потом… — Подожди, каким образом уничтожили? — Разрезали на бумагорезательной машине. — Ты сам-то хоть видел? — Что? — «Что, что»! Да разрезанные удостоверения! — Видел. Их там целая куча в двух мешках. Сложили на сжигание. — Понятно. А акт' видел? — Копия у меня. Все как положено — подписи, дата, название продукции, количество экземпляров… — Ладно, это ясно. А с рабочими говорили? — Конечно. — Есть что-нибудь интересное? — Да… Приедем — доложу. — Давай. Жду! Положив трубку, Вахромцев ощутил острое чувство досады — на себя — за то, что долго колебался, прежде чем принять решение; на ребят, которые не смогли выполнить задачу; на Орлова, который, возможно, сболтнул что-то лишнее и тем самым напугал сообщников Рыбина; на это мерзопакостное время, когда даже самые жалкие авантюристы перестают считаться с органами безопасности и нагло орудуют там, где им заблагорассудится. «Так скоро и до Кремля доберутся!» — с горечью подумал Вахромцев. Для него было совершенно очевидным — Рыбин со своими друзьями опередил их. «Даже если большую часть документов они были вынуждены уничтожить, все равно они в накладе не остались. Наверняка, часть удостоверений и спецталонов им удалось изъять до приезда наших ребят. Оно и понятно — их люди в администрации сделали свое дело, а начальник главка, сразу же приняв меры, вполне может рассчитывать на снисхождение „Самого“. Да, впрочем, они — друзья. Борис Николаевич, скорее всего, не даст его в обиду. Даже если Виктор Павлович [54] ознакомит его с некоторыми материалами. В крайнем случае, переведет на другую работу». На столе снова резко зазвонил телефон. От неожиданности Александр Васильевич, погруженный в свои мысли, вздрогнул. — Ты что не докладываешь? — раздался недовольный голос начальника управления. — О чем, товарищ генерал? По делам разработок я вам докладывал вчера, предложения к заседанию коллегии еще в работе. Срок-то еще не истек. Я доложу вам в пятницу… — Я не о том! Почему не докладываешь про свои самовольные действия на Старой площади? — Какие «самовольные»? — Направляешь опергруппу для изъятия документов. Твои люди трясут там своими удостоверениями, пытаются запугать всех! Ты что вытворяешь? Ты что, не понимаешь… — Простите, товарищ генерал, я не понимаю о чем… — Ты не понимаешь? А я тебе скажу! Вот только что мне позвонил министр и потребовал прекратить самоуправство! Говорит мне: «Что это там у тебя начальник отдела такой — без всякого повода, без санкции, без того, чтобы доложить по команде — посылает опергруппу! И куда? В Администрацию Президента! Если он такой умный, может, скоро обыски в Кремле начнет?» Ты понимаешь, что я тебе говорю? Ты скандала хочешь? Вахромцев молчал. — Ты слышишь меня? — Слышу. — Так вот — немедленно убери всех своих людей оттуда! Не вздумай проявлять самодеятельность! А то слетишь со своего места в один миг! — Да я… — Ты лучше, Александр Васильевич, помолчи! И делай, что тебе говорят! — Да никакой опергруппы я не посылал. Просто отправил ребят изъять незаконно изготовленные удостоверения и спецталоны. Между прочим, для фашистов этих… Из «РНА». Вы же знаете! — «Изъять!» — передразнил начальник управления. — Какое ты право вообще имеешь вторгаться туда, куда положено входить со стуком?! — А мне что, если закон нарушен, то для меня не важно, где — в овощном магазине или в Администрации Президента, — спокойным и твердым голосом сказал Вахромцев. — A-а! Тебе все равно! Ты же у нас считаешься самым главным борцом с коррупцией! И закон для тебя не писан! Между прочим, любое правонарушение подтверждает суд. А там, куда ворвались твои архаровцы, закон, между прочим, нарушен не был. Просто у них там свои внутренние проблемы! А ты со своими… Ну и что? Изъял? — Нет, они все уничтожили сами! — Вот видишь, ты же и оказался в дураках! Они провели внутреннее расследование, наказали своих нерадивых работников… — Как «наказали»? Когда же они успели? — Наказали! Наказали! Без тебя разобрались во всем и сделали вес, что надо! А ты — старыми методами! Ты что, не понимаешь, какой год на дворе? Это тебе не тридцать седьмой или семьдесят пятый! Это — девяносто третий! Демократия теперь, и всякое самоуправство будет наказываться самым жесточайшим образом! — Товарищ генерал, я не уверен, что они там все уничтожили. Скорее всего… — А вот эго — уже твои домыслы! Можешь оставить их при себе! У меня лично нет оснований не доверять людям из администрации! — А у меня — есть! — Ну-ну! Давай! Ты так долго не усидишь! — А я и пе стремлюсь… — Вот и хорошо. Я учту. У тебя же скоро аттестация. — Пишите, что хотите! — Ладно, — вдруг как-то примирительно сказал начальник управления. — Ты мне вот что скажи: что за сотрудник такой там появился, вроде наш? Орлов — его фамилия. Только начал работу в администрации, без году неделя, а уже подставил тебя по-крупному! |