Онлайн книга «Азъ есмь Софья. Царевна»
Самое тяжкое время — смену власти Ромодановский готовился принять, как должное. Ему ничего не угрожало, может, даже еще и наградят, а там — как Бог даст. Время шло. * * * Сулейман, милостью Аллаха наместник пророка на земле, султан Османской империи, молился. А что ему еще оставалось делать? Да, можно вытащить из башни младшего брата свергнутого султана, но вот ведь беда! Ума, решительности, напористости ты в него не вложишь! Королей не просто рожают, их воспитывают. Будь на дворе мирное время, Сулейман бы, возможно, и справился. Но Кипр полыхал, Австрия кусала за все места, до которых могла добраться, зашевелилась Венгрия, а к тому же русские вторглись в Крым и взяли Перекоп. А ведь вассалы, как ни крути. С другой стороны… толку ли ему в тех татарах? В войне от них пользы нет, в мире… да тоже не особенно! И вообще ему янычар с лихвой хватает! С их требовательностью, раздерганностью и манерой менять султанов. Еще и крымчаков тут… Пришедшее от русского царевича письмо тоже не порадовало. С одной стороны… как бы да. Крымчаки его изрядно должны были разозлить. Как человек неглупый и справедливый, Сулейман понимал, что от постоянных набегов кто хочешь озвереет. Сам бы так давно бы… сколько ж можно тигра за хвост дергать? С другой стороны… часть‑то крепостей была его! Турецкая! Хоть бы и та же Керчь! С другой стороны Алексей Алексеевич предлагал хорошее возмещение, деньгами либо землями, готов был вернуть нажитое, не возражал против торговли, да и то сказать — татары от него страдали жестоко. А вот турок он старался не трогать. Ежели кто и погибал, то только по своей глупости. А воевать не хотелось. Выражаясь современным языком, а за кого подписываться‑то? За татар, кои сами себе на уме? На которых положиться толком нельзя? Шуму и гаму от них много, а толку мало. Не конница, а угробище, только массу создавать и годится, а из любого боя они доблестно первыми сбегут. К тому же — Крым. Воевать там откровенно неудобно. Пытались уже и не раз. Далеко, холодно, а уж о том, чтобы на Русь пойти Сулейман думал с содроганием. Войско — и достаточное, надо будет перевезти, высадить, снабжать, а ему предстоит маршировать по степи, которую весьма оперативно зачищают от татар, помощи ждать не придется, зато налетов — сколь угодно… Сулейман отлично понимал, что русичи постараются его еще и не пустить на родную землю. Идти через Польшу, как пытался Мехмед? Вот он и попытался, только результаты не радовали. Проблем от этой войны предвиделось намного больше, чем удовольствия. А тут еще Священная Римская империя, тут еще Франция, которая вроде и не враг, а все не так, тут англичане, которые с удовольствием топят их корабли… Война была решительно невыгодна. Но и спускать такую наглость? И Сулейман взялся за письмо, втайне надеясь, что выход найдется. Такой, чтобы ему не пришлось поднимать войско и направляться в ту сторону, которая уже стоила трона и головы его брату. * * * — Посольские грамоты от шаха Сулеймана Сефи? Как интересно… Софья повертела их в тонких пальцах. Про Сулеймана Сефи она ничего хорошего сказать не могла. Если его отец, Аббас II, был приличным человеком то про сына такого сказать было нельзя. С отцом и воевали и торговали. Сыну, кроме Корана и гарема отродясь ничего нужно не было. И тут вдруг — письмо? Шелком‑то они торгуют да и не только им, но тут уж скорее по инерции. А что может быть нужно от нее послу? Аббас Сефи? В смысле… из рода Сефевидов?! Младший брат? — Что ты хочешь сказать, Ибрагим? Грек чуть усмехнулся. — Известно, что я твое доверенное лицо, государыня. А потому ко мне пришел человек… — И? — Аббас Сефевид желает встречи с тобой. Лично. — И тайно. Софья могла бы и не уточнять, карие глаза грека чуть блеснули. — Надеюсь, ты не остался без премии за этот разговор? — Никак нет, государыня. — Ладно. Но почему вдруг встреча — со мной? Вряд ли он высоко ставит женщину? — О нет, государыня. Он знает, что ты имеешь влияние. Как и его мать, сиятельная Накихат ханум. — Ага… Мужчина и девушка молчали. Они понимали друг друга и без слов. Ибрагим знал, насколько влиятельна Софья — и часть информации, безусловно, стекла к персам и от него. Но наказан он за это не будет. Если уж на то пошло — у них вообще, вон, совет евнухов правит. И ничего, живут пока… Только жить им не так уж и долго, при таком раскладе. Шах болен, причем ладно бы чем наследным или заразным. Алкоголизмом! А с этой болячкой править не получится. — Чего он хочет? Ты ведь догадываешься. — Он может потревожить турок. Может помочь нам выиграть эту войну. — Но…? — Взамен он хочет власти. — Чем мы должны будем ему помочь? — Войско. Деньги. Возможно, что‑то еще. Государыня? Софья чуть наклонила голову. — Сегодня. Вечером. Ты понял? Ибрагим склонился в поклоне. И позволил себе легкую улыбку. — Они не ждут такой скорости. У них бы дело тянулось месяцами. Ответом ему была не менее насмешливая гримаска. — Знать надобно, кого покупать. И учти — налог на взятку у нас десять процентов. Сдашь в казну школы. Ибрагим низко поклонился царевне. * * * Алексею Алексеевичу спасла жизнь старая привычка, привитая еще Софьей и еще в Кремле. Никогда не есть и не пить ничего, не попробовав, не обнюхав, не проверив… а уж доверять кому‑то? Последнее дело! И — да. Нажираться на ночь — вредно. Потом сны плохие снятся. А потому, обнаружив перед отходом ко сну у своей кровати поднос с восточными сладостями, царевич не запустил в них руку и не принялся жевать. Он просто отставил их на подоконник и принялся раздеваться. Улегся, уснул — и отлично проспал всю ночь, чтобы утром обнаружить на подоконнике дохлую мышь. Хоть и считалась кошка у мусульман священным животным, хоть и жили их во дворце Бахчисарая стада и ряды, а все одно — никакое кошачье войско не справлялось с воинством мышиным. Серые хвостатики пробирались в комнаты, тащили сладости, грызли… эта — догрызть не успела. Тут же и сдохла. Алексей обеспокоился, ринулся на поиски Вани Морозова, но тот был жив — здоров. Сладости нашли и у него в покоях, но не отравленные, а вполне свежие и хорошие. Кстати — он их тоже не ел, беря пример с друга. Воспитывались‑то оба в Дьяково. |