Книга Адмирал Кузнецов. Опальный адмирал, страница 164 – Александр Золототрубов

В окно ударили лучи солнца, они ярко осветили угол кабинета, где на столике стоял макет надводного крейсера. Фролов перехватил взгляд гостя.

— Моряки подарили на день рождения… Ну что, начнем работу, Николай Герасимович?

— Дай чайку, если есть, а то я не завтракал, — попросил Кузнецов. — Понимаешь, не хотелось будить Веру. Она у меня и так за день с детьми устает. Кстати, Касатонов тянет флотское дело?

— Еще как тянет, старательный адмирал и, главное, порядочный человек.

(Автору этого романа Николай Герасимович Кузнецов, вспоминая те дни, говорил: «Я еще до войны командовал Тихоокеанским флотом. Вы спросите, рад был я тогда своему назначению? Да, такое чувство было. Но когда после такого неправедного судилища меня вскоре вновь назначили командующим флотом, это была радость со слезами на глазах. Я понял, что еще не все потеряно и должен на деле доказать, что не сломлен, что флот по-прежнему живет во мне. Да, я тяжко пережил все, что выпало на мою долю, и из собственных ошибок извлек пользу для себя. Работал так, словно у меня появилось второе дыхание. И все у меня получалось…»

Адмирал флота Герой Советского Союза Касатонов, в то время бывший у Кузнецова начальником штаба флота, отмечал, что с прибытием его на 5-й флот сразу же упростились взаимоотношения и взаимодействие с главкомом и штабом войск Дальнего Востока, все решалось легко и просто, даже самые сложные вопросы. Самое главное — он имел выход на военного министра маршала Василевского, мог переговорить с Поскребышевым, «что имело смысл в то время, так как немаловажно было знать атмосферу, отношение Сталина к тому или иному вопросу…» — А.З.)

На Дальнем Востоке лето 1951 года выдалось жарким. Во Владивостоке в полдень нещадно пекло солнце, воздух накалялся, казалось, нечем было дышать.

— У нас тут, как в Севастополе — жарко. — Вице-адмирал Кузнецов предложил начальнику штаба Касатонову боржоми из холодильника. — Хочешь?

— Не откажусь, Николай Герасимович. К тому же нам работать еще долго.

Они обсуждали план предстоящих летних учений на флоте. В это время Кузнецову и позвонил адмирал Юмашев. Иван Степанович спросил, как дела, готовы ли корабли и авиация к учениям.

— Этим сейчас и занимаюсь, — ответил комфлот. — Завтра встречаюсь с маршалом Малиновским и его генералами, чтобы уточнить некоторые детали.

— Поручи это Касатонову, а сам вылетай в Москву, — вдруг сказал Юмашев. — До встречи!..

Положив трубку, Кузнецов ощутил озноб. Что там случилось? Какие только мысли ни терзали Николая Герасимовича, пока он летел в Москву! Вспомнилось недавнее заседание Высшего военного совета. Сталин то и дело бросал реплики в адрес Юмашева, который докладывал о положении дел на флотах.

— С тех пор, как вы, товарищ Юмашев, возглавили руководство флотом, дела не улучшились, — резко произнес Сталин.

— Мы стараемся, но не все зависит от нас, — тихо обронил Юмашев.

— Почему «мы»? — с горячностью спросил вождь. — Я имею в виду вас, военно-морского министра. Не надо прятаться за спины других… Правительство не может мириться с недостатками, которые есть на флотах…

После заседания Юмашев пригласил Николая Герасимовича к себе.

— Слышал, как распекал меня вождь? — хмуро спросил он. — Достается мне, ох как достается! А тут, как на грех, недавно угодил ему в лапы. Был день рождения, ну и хватил лишку. Вдруг звонок: срочно прибыть в Кремль!.. Застыл в кабинете у двери и не подхожу к Хозяину. Тогда он подошел ко мне так близко, что в его глазах я увидел пылающие искры. «Вы что, выпили, товарищ Юмашев?» — спросил он. Я сказал, что отмечал свой день рождения. — Иван Степанович передохнул. — Отправил меня домой да еще крепко выругался. На другой день я был у него, извинился. Но это ничуть мне не помогло.

«Юмашев тогда был чем-то расстроен», — подумал сейчас Кузнецов. Он выглянул в иллюминатор — подлетали к столице.

А через час Кузнецов уже беседовал с комфлотом. Иван Степанович сказал, что будет заседать Главный военный совет.

— Твой друг по войне адмирал Левченко, главный инспектор ВМС, написал Сталину рапорт. О чем? — Юмашев усмехнулся. — Гордей Иванович считает, что Военно-морское министерство и Морской генштаб плохо руководят флотами. Да, так и написал — плохо! Вот и решил Хозяин во всем разобраться.

— Но ведь многие проблемы на флотах до сих пор не решаются, и тут Левченко прав, — возразил Николай Герасимович.

— Разве я этого не знаю? — обиделся Юмашев. — Не раз докладывал Булганину, а что толку? Он советовал мне идти к товарищу Сталину. А попасть к нему, сам знаешь, нелегко…

Главный Военный совет проходил остро. Выступили многие адмиралы. Взявший слово Сталин признал, что мы отстаем от крупных морских держав на семь-восемь лет, и потребовал наверстать упущенное. Адмиралов Юмашева и Головко он подверг резкой критике, что означало их неизбежную смену.

— Иван Степанович Юмашев, — говорил Сталин, — человек чистой совести и чести, большой отваги и храбрости, человек редкой доброты, но не министр. Все дело он перепоручил помощникам, а власть выпустил из рук. Помощниками не руководит, часто болеет. Головко же хватается за все сам, а дело от этого страдает.

Комиссия, составленная по предложению Сталина из тех, кто выступал, а также Маленкова и Берии, избрала кандидата на должность военно-морского министра. Им стал командующий 5-м ВМФ вице-адмирал Кузнецов. Но узнал об этом Николай Герасимович, когда его вызвали в Кремль. В кабинете кроме самого Хозяина находились Маленков, Василевский, Булганин и Микоян.

— Прибыл наш «подсудимый». — Сталин поднялся из-за стола, протянул руку. — Здравствуйте, товарищ Кузнецов!

— Здравия желаю, товарищ Сталин…

— Так-так, значит, «товарищ Сталин», — буркнул Хозяин и взглянул на министра Василевского. — Вот и моряк, видимо, забыл, какое у меня воинское звание.

— Виноват, товарищ Генералиссимус Советского Союза, — поспешил извиниться Кузнецов.

Пока Сталин просматривал какие-то документы, Микоян спросил:

— Как там на Тихом океане, Николай Герасимович?

— Корабли плавают, стреляют, Анастас Иванович. Идет интенсивная боевая учеба. Чрезвычайных происшествий или каких-либо аварий на флоте нет.

— И не должно быть, — буркнул Булганин, поглядывая на вождя.

Тот закурил трубку.

— У вашего преемника плохо идут дела, товарищ Кузнецов, — заговорил Сталин. — Должность военно-морского министра оказалась ему не под силу. Поэтому решено назначить вас. Что скажете?

У Кузнецова екнуло сердце, щемящая радость заполнила душу. Он растерянно смотрел то на Хозяина, то на Маленкова. Потом на одном дыхании выпалил:

— Благодарю за доверие!

— Вот это по-большевистски! — Сталин выдохнул дым. — Завтра с утра принимайте дела. Только не задирайте нос…