Книга Адмирал Кузнецов. Опальный адмирал, страница 50 – Александр Золототрубов

— Ночью поступила депеша… — Галлер зевнул. — Извините, Николай Герасимович, я лишь на рассвете чуток прикорнул. Так вот, о Горшкове. Сейчас, согласно вашему приказу, он формирует в составе Азовской военной флотилии укрепленный сектор береговой обороны, чтобы прикрыть юго-восточное побережье Азовского моря, от Ачуева до Азова, защищать его, а также содействовать частям Красной Армии. — Галлер подошел к карте и показал эти места.

Взгляд наркома скользнул по карте и застыл на Севастополе. До города — рукой подать… От этой мысли у него забилось сердце. Береговая батарея старшего лейтенанта Заики у деревни Николаевка отражает атаку немецких танков бригады Циглера из 54-го армейского корпуса, и, как подчеркнул Галлер, люди упорно держат оборону.

— Что, так близко немцы подошли к городу? — встрепенулся нарком.

— Да нет, Николай Герасимович, это в деревню прорвались танки, но бойцы остановили их, — пояснил Галлер. — Начштаба Елисеев уверен, что враг ужесточит свои атаки. Пришлось ему послать туда эсминец «Бодрый», чтобы своим артогнем поддержал батарейцев.

Пора, однако, идти в Ставку. Кузнецов подошел к вешалке и снял шинель. Галлер предложил ему взять с собой папку с последними донесениями с флотов, но нарком отказался.

— Я и так все помню. Эти донесения у меня вот тут сидят. — И он ткнул себя в грудь.

В кабинете Верховного находился заместитель председателя ГКО Микоян. Нарком поздоровался с Верховным, потом — с Микояном. Анастас Иванович пожал ему руку и, улыбаясь в усы, спросил:

— Комфлоту Головко звонить не собираетесь?

— Собираюсь, но вечером. А что?

— Передайте ему, пожалуйста, что на Север мы пошлем Папанина. Ему, как начальнику Главсевморпути и уполномоченному ГКО по перевозкам на Севере, придется со своим штабом обосноваться в Мурманске, и если потребуется помощь, командующий, Военный совет флота должны оказать ему помощь…

Слушая Микояна, Кузнецов вдруг подумал: почему об этом ему говорит не Сталин, а Микоян? Нарком, бывая в Ставке, воочию убедился, что, как правило, всегда первым выступал Верховный, а уж потом другие члены ГКО, члены Ставки или члены Политбюро. Исключение составлял лишь генерал армии Жуков. Словно догадавшись о его мыслях, Сталин сказал:

— Анастас Иванович будет курировать перевозки на Севере. А вам, товарищ Кузнецов, надлежит срочно вылететь в Архангельск.

— Готов хоть сейчас. — Нарком встал. — Правда, я собирался, с вашего разрешения, убыть в Севастополь. Там сейчас море от огня кипит.

— Октябрьский вернулся в Севастополь? — спросил Сталин.

— Он вчера на корабле вышел из Поти и будет на месте дня через два. — Нарком умолк, ожидая, что еще скажет Сталин. Но тот молчал. Пауза затянулась.

— Немцы рвутся к Севастополю, — наконец заговорил Верховный. — Там сражаются уже две наших армии, возможно, им удастся остановить врага.

Кузнецов сообщил: сегодня артбатарея, что находится у деревни Николаевка, открыла огонь по колонне немецких танков и задержала их.

— Фактически началась оборона города, товарищ Сталин. Потому-то я и собрался поехать.

— Там находятся ваши заместители адмирал Левченко и начальник Главпура ВМФ генерал Рогов. Вы что, хотите отправить на юг все свое руководство? — На лице Верховного вспыхнула недобрая улыбка. — А кто будет оборонять Москву?

Дверь открылась, и в кабинет вошел Поскребышев.

— Товарищ Сталин, извините, только сейчас позвонил командующий Брянским фронтом генерал Еременко. Наступление войск Гудериана под Тулой отбито. Немцы понесли большие потери…

Лицо Сталина просияло.

— Ну вот, а Гудериан рассчитывал с ходу захватить Тулу, так же как он с ходу взял Орел. Не вышло! Передайте товарищу Еременко, чтобы через час позвонил мне. — Он повернулся к Кузнецову. — Так о чем был разговор?

— О моей поездке в Севастополь…

— Нет, — сердито возразил Верховный, — отправитесь в Архангельск. Туда уже пошли первые транспорты союзников с грузами для Красной Армии. Готов ли порт принять их и разгрузить? Есть ли причалы, достаточно ли кранов? Подумайте с комфлотом Головко и над тем, какие силы еще надо выделить для охраны конвоев. Ни один транспорт союзников не должен пострадать!

— Сегодня же вылечу…

В Архангельск Кузнецов прибыл под вечер. Дул свежий ветер, мела поземка. Наркома встретили командующий Северным флотом адмирал Головко и командующий Беломорской военной флотилией вице-адмирал Степанов, недавно сменивший на этом посту адмирала Долинина.

— У вас тут уже зима?

— Снег выпал давно, по ночам небольшие морозы, — улыбнулся Степанов.

Нарком ВМФ хорошо знал его. Георгий Андреевич в чине лейтенанта служил в царском флоте, а перед войной возглавил Военно-морскую академию. По просьбе Степанова Николай Герасимович назначил его в действующую флотилию. «Хочу воевать, товарищ нарком, сражаться на море с фашистами!»

— Ну как, Георгий Андреевич, свыклись с новой должностью? — спросил Кузнецов, когда они прибыли в штаб флотилии.

— Привык, Николай Герасимович, хотя чего скрывать, еще не все у меня получается. Иногда Арсений Григорьевич меня журит.

— А меня вот кто песочит. — Головко добродушно кивнул на наркома.

— И надо мной есть начальство, — усмехнулся Кузнецов.

— Как там Москва? — спросил Головко. — Ее ведь обороняют и военные моряки?

Нарком ответил, что Главному морскому штабу удалось сформировать пять морских и одну стрелковую бригады и Отдельный отряд моряков. А еще раньше, в период боев на дальних подступах к столице, по приказу Государственного Комитета Обороны была создана Особая артиллерийская группа ВМФ — два артдивизиона из пяти батарей. Трагически сложилась их судьба. В районе Вязьмы все они погибли, уничтожив не один десяток немецких танков. Потом, когда кончились снаряды, моряки взорвали орудия.

— Да, Москва… — Кузнецов задумчиво склонил голову. — Тяжко ей, ее боль проходит через наши сердца. И все же я верю, что она выстоит.

— А Сталин в Москве? — спросил Степанов. — Прошел слух, что он уехал в Куйбышев.

— Это утка, Георгий Андреевич. — Кузнецов достал папиросы «Казбек» и закурил. — Было официально объявлено, что товарищ Сталин находится в Москве, в Кремле, и это успокаивающе подействовало на армию и население столицы. — После паузы нарком добавил: — Арсений Григорьевич, мне надо все знать о союзных конвоях. Как охраняют их наши корабли в своей операционной зоне, то есть до острова Медвежий. Как принимают в порту, все ли имеется для разгрузки судов…

В кабинет, постучавшись, вошел дежурный штаба флотилии.

— Товарищ народный комиссар, вам срочная радиограмма от адмирала Исакова! — отрапортовал он.

Кузнецов прочел текст, ощущая легкое волнение. Исаков информировал его, что Военный совет Черноморского флота предлагает перевести все корабли в порты Кавказского побережья. Однако он, Исаков, считает, что их надо оставить в Севастополе, чтобы своим артогнем они поддерживали сухопутные войска. А вот большую часть подводных лодок и вспомогательные суда, ненужные для обороны города, следует перевести на Кавказ. «Прошу вас утвердить эти предложения для дачи указаний Военному совету Черноморского флота».