Онлайн книга «Звезда Чернобыль»
|
– А с кем-нибудь из не особо тяжелых мы можем встретиться и поговорить? – Ни в коем случае. – Это ваше личное решение или приказ сверху? – Здесь приказываю я. – И вы не назовете нам ни одного имени? – Почему же? Я расскажу вам о наших врачах и персонале, делающих все возможное для спасения облученных. Можем мы поговорить и об американском докторе Гейле, с которым у нас сложились прекрасные коллегиальные отношения. Ангелина Константиновна повела с журналистами беседу властно, хитрые вопросы распознавала тут же и никакой информации, кроме касающейся общих сложностей лечения, она им не дала. О числе больных она выразилась кратко и неопределенно: около двухсот. Это те, кто был в ночь на 26 апреля в непосредственной близости к реактору. – А можем мы поговорить еще с кем-нибудь из медиков? – Нет. У моих помощников сейчас очень большая нагрузка. «Раскладка» такая: три смены врачей, четыре смены сестер, у дежурного по больнице в распоряжении целое войско. Поэтому и прошу вас, журналистов, моих помощников не трогать: они сейчас постоянно около больных. – А как ваши больные относятся к американским врачам? Профессор Гуськова улыбнулась. – Когда мы предупредили наших пациентов, что к ним придут на обход американские врачи, у них была очень интересная реакция. Они сказали: ну, пусть приходят… им ведь тоже надо поучиться. Для нас такие слова – высшая похвала. Журналисты засмеялись, зашушукались. Анастасия удивилась их реакции: что ж удивительного в том, что пациенты Гуськовой верят, что советская медицина выше американской! Это каждому школьнику известно – газеты сейчас все читают. Ангелина Константиновна поднялась, показывая журналистам, что аудиенция окончена и ей пора приниматься за свою работу. Почтительно попрощавшись и поблагодарив за содержательную беседу, журналисты один за другим вышли из кабинета, на пути сделав последние кадры фотосъемки. Анастасия одна задержалась в кабинете. Гуськова вопросительно на нее посмотрела. – У вас еще какой-то вопрос? Я очень тороплюсь, меня ждут больные. Анастасия подала ей свою записку. Та прочла и снова на нее взглянула. – Так что вы, собственно, от меня хотите? – Я бы хотела точно знать, нет ли среди ваших пациентов Алены и Ивана Прихотько? – Я только что при вас говорила, что мы избегаем упоминать имена наших пациентов. – Иван был оператором на атомной. Операторы тоже есть в числе ваших пациентов? – Операторы тоже есть. – А женщины есть? – Женщин мало. Из серьезных больных – две. Ну, так и быть, я вам скажу: ни одну из них не зовут Аленой. Достаточно с вас этой информации? – Что ж, это хоть что-то утешительное. Спасибо вам. Но я так рассчитывала, что кто-то из наиболее здоровых ваших пациентов сможет мне что-то рассказать о судьбе Ивана. – Нет, свидания у нас категорически запрещены даже родственникам. – Почему? По медицинским показаниям? – И по медицинским показаниям – тоже. А теперь мы с вами распрощаемся. Всего доброго, желаю вам найти сестру здоровой и невредимой. Анастасия вышла из кабинета Гуськовой. Тут ее ждал один из ассистентов, вежливо и молчаливо проводивший ее к выходу. * * * Как уже сообщалось, фактически погибли два человека, госпитализировано всего 197, из них 49 покинули госпиталь после обследования. Совет министров СССР, «Правда», 1 мая 1986 г. Серьезной опасности подверглись лишь те, кто находился в непосредственной близости. Их было немного, ведь Чернобыльская АЭС – высокоавтоматизированное производство. Георгий Арбатов, директор Института США и Канады АН СССР АПН, 8 июня 1986 г. Среди пострадавших 18 человек находятся в тяжелом состоянии. В числе пострадавших иностранных граждан нет. Радио «Москва», 2 мая 1986 г. 9. 00 В результате аварии погибли двое, более ста человек получили радиационное поражение. В ночь на 27 апреля все они были доставлены в Москву. А. Ковалев, заместителв министра иностранных дел СССР «Правда», 7 мая 1986 г. Два человека погибли, один из них – пожарный, смело вступивший в борьбу с огнем. 204 человека, попавшие в зону заражения, госпитализированы. Часть из них после обследования покинула клиники. Игорв Заседа, Максим Рылвский АПН, 8 мая 1986 г. В тяжелом состоянии находятся 35 человек, шесть человек, пострадавших от ожогов и радиации, скончались. Совет министров СССР Радио «Маяк», 12 мая 1986 г. 21. 00 В результате аварии погибли два человека, 197 были госпитализированы, из них около 20 находятся в серьезном состоянии, а 49 выписаны из госпиталя после медицинского обследования. Спартак Беглов «Московские новости», 11 мая 1986 г. На сегодня 299 человек госпитализировано с диагнозом лучевой болезни разных степеней тяжести. Семеро из них скончались. Михаил Горбачев Выступление по телевидению 14 мая 1986 г. 21. 00 Я хочу, чтобы вы поняли следующее. Когда сообщается: больной находится в тяжелом состоянии, – это значит диагностируется острый период лучевой болезни, опустошение костного мозга. Через одну-две недели оно может нормализоваться. Поэтому сведения о состоянии пациентов, точно отражающие существующую ситуацию, меняются день ото дня. Андрей Воробьев, чл-корр. АН СССР АПН, 22 мая 1986 г. Почти 300 человек подверглись облучению – в разных дозах, в том числе опасных для жизни. Девять из них спасти не удалось. АПН, 22 мая 1986 г. Всего по состоянию на сегодня в лечебно-профилактических учреждениях страны находится 187 человек, имеющих зарегистрированный установленный диагноз лучевой болезни различных степеней. Несмотря на принимаемые меры и оказание эффективной медицинской помощи, 24 пациента за этот период времени скончались. Первый заместитель министра здравоохранения СССР Щепин Радио «Москва», 5 июня, 20.30 Поступило около двухсот больных. Выписано – около 70. Осталось порядка 120. Из них 70–80 человек занимают наш ум и сердце постоянно. Профессор Ангелина Гуськова «Известия», 28 мая 1986 г. Хочу напомнить, что в Чернобыле погибло два человека, а не 2,5 тысячи, как в Бхопале, и пострадало 200 человек, а не 100 тысяч, как в Индии после взрыва на американском заводе «Юнион Карбайд». Кстати, из этих 200 человек 47 уже покинули больницы. |