Книга Космотехнолухи. Том 2, страница 63 – Ольга Громыко

Волк поднял со стола громоздкий черно-оранжевый предмет, который Полина до этого принимала за какой-то прибор, а Станислав – за портативный огнемет.

– Втскнсн! – вырвалось у Михалыча.

Предмет оказался строительным пистолетом.

– Человеческое тело несовершенно. – Волк оценивающе покрутил пистолет в руках. – Пять минут без кислорода – труп. Упал с десятиметровой высоты – калека. Стакан метилового спирта – ослеп. Мой дед, бывалый охотник, умудрился заблудиться в лесу, нашли только через год в виде нескольких огрызков костей. Смешно, правда? Очень глупая смерть. Но гражданские могут себе ее позволить, а военные – нет. Армия должна внушать уважение и вызывать страх, а не смех.

Волк неспешно вскрыл пачку толстых пятнадцатисантиметровых дюбель-гвоздей с насечками, вытащил один, оценивающе покрутил в пальцах, чтобы все смогли им полюбоваться, и зарядил в ствол пистолета.

– По статистике проникающие ранения груди составляют двадцать – тридцать процентов всех боевых ранений и лидируют в списке причин смерти, – уже другим, хорошо поставленным лекторским тоном сообщил Волк, подходя к стенду, как к кафедре.

– Что он собирается делать?! – прошептала Полина, зная ответ, но будучи не в силах в него поверить.

Волк буднично приставил пистолет к правой стороне груди киборга и нажал на спуск.

Раздался глухой щелчок, Ланс едва заметно вздрогнул.

– Такая небольшая рана сама по себе не опасна, основная проблема – пневмоторакс и гемоторакс. Говоря проще, в пробитую грудь попадает воздух, и раненое легкое спадается, а вытекающая из него кровь сдавливает здоровое. Поэтому при подобном ранении главное – не делать вот так…

Волк подцепил шляпку гвоздя ногтями, расшатал его и вытянул.

Ланс кашлянул – раз, другой, на губах показалась светлая пенистая кровь, но киборг облизнул их, сглотнул и снова замер.

– Видите? Имплантаты в сорок семь раз ускорили формирование кровяного сгустка, закупорившего пробоину, после чего кровеносные сосуды вблизи нее спазмировались. Попавший внутрь воздух быстро рассосется, уже через несколько минут дыхание восстановится в почти полном объеме, а через несколько часов заработает и поврежденный участок.

Волк снова зарядил окровавленный гвоздь в пистолет.

– Да вы сумасшедший! – вырвалось у Вениамина.

Волк ответил ему терпеливым взглядом гения, которому постоянно такое говорят, но он-то знает, что прав.

– Странно, когда я проводил подобную демонстрацию перед нашими со Станиславом коллегами – комиссией закупочного департамента военного министерства, они были в восторге. Даже просили пистолет, чтобы самим попробовать. Вот я и подумал, что вам это тоже будет интересно.

«А ведь он и впрямь не делает ничего ужасного, – потрясенно осознал Станислав. Будь на месте Волка обычный коммивояжер, демонстрирующий преимущества чудо-пылесоса перед вениками конкурентов, ни его интонация, ни действия («Как видите, даже после падения с лестницы с нашим пылесосом ничего не случилось!») не казались бы настолько жуткими и бесчеловечными. – Это просто мы так на них реагируем. А Волк этим пользуется».

– Не будет, – процедил Станислав, понимая, что его ответ ничего не изменит. – И я вообще не понимаю, какого черта ты прицепился к этому несчастному киборгу, которого даже за человека не считаешь!

– Главное, кем его считаешь ты, – резонно возразил Волк. – Так что, с твоего неразрешения, я все-таки продолжу. Не люблю, знаешь ли, незавершенных дел, к тому же через неделю у меня встреча с крупным заказчиком, надо хорошенько отрепетировать речь. На чем там я остановился? Ах да! Но лучше, конечно, ничего не трогать, а починкой заняться уже после боя.

Щелчок. Волк полез в пачку за новым гвоздем, заметил на галстуке маленькую, но яркую каплю крови и досадливо поморщился.

– Печень тоже очень нежный и уязвимый орган – она состоит из рыхлой ткани с множеством сосудов, и любое ранение сопровождается сильным кровотечением. А еще у нее тонкая, легко рвущаяся оболочка.

Щелчок, перезарядка, щелчок.

– Но кровотечения, как я уже говорил, можно не опасаться, а оболочку мы тоже значительно укрепили – при сохранении эластичности. Если же печень разнесет в клочья, то имплантаты пережмут входящие и выходящие сосуды, выключив ее из кровотока и дав киборгу время выполнить свое последнее задание.

Волк выковырял гвоздь, перепачканный на этот раз темной, почти черной кровью.

– Зато печень обладает высокой способностью к самовосстановлению, и мы ее максимально усилили. Не останется ни спаек, ни рубцов, ни жировых перерождений… если, конечно, останется сам киборг.

Щелчок.

– Но самое главное, – Волк в раздумье застыл перед стендом, как художник перед мольбертом, пистолет вместо кисти, – контроль над болью. Чтобы вывести человека из строя, убивать его необязательно – достаточно минного осколка в заднице, чтобы солдат растерял боевой пыл и принялся звать санитаров и мамочку, хотя, возможно, до победы оставался всего шаг. А киборги этого недостатка полностью лишены. Боль для них всего лишь информация о состоянии системы.

Волк резко вытянул руку и выстрелил Лансу в солнечное сплетение.

– Тогда зачем вы его мучаете?! – не выдержала Полина, подскакивая к вирт-окну и влезая в кадр.

– Мучаю? – Волк удивленно вскинул брови. – Что ты, милочка, мучаю я совсем иначе! Верно, Станислав?

Капитан скрипнул зубами и с ненавистью пробормотал:

– Он издевается не над киборгом, а надо мной.

Волк благодарно кивнул ему, как коллеге за важное дополнение к докладу, и продолжил:

– Киборга же я просто тестирую. И скорей всего по итогам буду вынужден признать его негодным для дальнейшей эксплуатации.

Очередной щелчок.

– А вот это к вопросу, почему так важно кормить боевых киборгов – именно боевых! – фирменной кормосмесью. Она максимально быстро усваивается и дает необходимую энергию, не распирая кишечник. При ранениях в живот это очень актуально. Нет, сразу киборг не умрет, даже если полностью его выпотрошить. Но справиться с массированным загрязнением брюшной полости не сможет, и через пару дней придется покупать нового. Мы честно пишем это в инструкции, но ее мало кто читает. А чем ты кормишь своих киборгов, Станислав?

Судя по впалому животу, после похищения Ланс вообще не ел, а с корабельного завтрака сбежал из-за Киры, едва успев глотнуть чая. Но это ничего не меняло. Он медленно умирал на глазах друзей, а они ничем, абсолютно ничем не могли ему помочь.

– Прекрати!

Волку все-таки удалось если не напугать, то вывести Станислава из себя.

– Да я бы с удовольствием, – Волк опустил пистолет и снова поморщился: щегольской пиджак стал «под цвет» галстука, в мелкую красную крапинку, – но загвоздка, прости за невольный каламбур, не во мне, а в тебе. Хочешь, я отдам вам этого киборга и разрешу оставить того? И даже добавлю сверху те сто тысяч – стандартный гонорар Джонсона за ликвидацию парочки бракованных «шестерок»? После чего мы пожмем друг другу руки, разлетимся в разные стороны и вы навсегда обо мне забудете. Слово Ржавого Волка! Идет?