Книга Прокляты и забыты, страница 36 – Александра Салиева

Дворняги встретили нас громким лаем, то и дело бросаясь под колеса. Когда Тимур припарковал машину перед высоким зеленым деревянным забором, я вышла первая. Он остался за рулем.

– Ты не идешь? – обернулась я.

Тимур покачал головой. Я немного обиделась и потому даже не попыталась узнать причину столь странного поведения. За последние несколько часов я и без того заметила, что ему дискомфортно в моей компании.

Почему Тимур остался в автомобиле на самом деле, я поняла чуть позже, когда меня проводили на небольшую, но уютную кухню.

Классическая кухня из натурального дерева коричневых оттенков. Женщина лет пятидесяти, колдующая в белом фартуке над вишневым пирогом. На кухне витал запах свежесваренного борща и выпечки. Милая, тихая, спокойная домашняя атмосфера. Такая, какой у меня никогда не было и, видимо, не будет. Андрей Викторович, сидя за кухонным столом, вальяжно вертел двумя пальцами стопку, – скорее от скуки, чем от нервозности, – и задумчиво разглядывал поверхность обеденного стола. Рядом лежал наполовину разобранный «М1911», разработанный Джоном Браунингом для фирмы «Кольт» уже более ста лет назад.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась я.

Пока я прикидывала, с чего бы начать разговор, мужчина сам решил эту задачу вместо меня.

– Артурчик сказал, что ты придешь, английский цветочек, – неожиданно по-отечески ласково сказал Арсеньев.

Кто? Артурчик? Ничего себе имечко для вредного кровожадного упыря.

Женщина поставила передо мной чистую глубокую тарелку. Посмотрела прямо на меня. Не оценивая, не рассматривая. Просто посмотрела.

– И обед скоро уже будет готов, – подхватила она, усаживая меня за стол. – Скоро и дети подъедут.

Андрей Викторович обернулся назад и приоткрыл белоснежную тюль, посмотрев на стоящую за оградой черную «Ауди».

– Твой шофер останется на улице? – спросил.

Я слегка улыбнулась, но благоразумно решила промолчать. Наблюдая за тем, как хозяйка разливает по тарелкам красный суп, украшая его сметаной и небольшой горстью свежего укропа, я затосковала. Убраться бы отсюда поскорее – если останусь еще хотя бы на полчаса, то вообще не захочу уходить, а попрошусь жить вместе с ними.

– Артур сказал, зачем я приду? – решила я перейти прямо к делу.

– Да, – Андрей Викторович нахмурился. – Любаша, ты сходи, посмотри, когда ребята приедут, а мы пока потолкуем тут.

Женщина тепло улыбнулась в ответ и вышла во двор, попутно набирая номер на сенсорном экране айфона.

– Девочке всего шесть лет. Полицейские ничего не сделали. От охраны торгового центра толку нет. Мы беседовали с подружкой Евы, но она тоже ничего особенного не знает. Девочка как будто испарилась.

– Так не бывает, – надевая очки, заметил Андрей Викторович. – Если девочка там была, значит, оттуда надо и след брать. Ты, Камелия, не спеши. Сейчас мои ребята подъедут, там и решим. Найдем малютку. Негоже детей обижать, – спокойно говорил Арсеньев, набирая кому-то.

Я лишь растерянно улыбнулась. Я доверилась ему, потому что Александр доверял. И обстановка в доме, простая и незамысловатая, была более чем располагающей.

– Ферзь, бери Добермана и ко мне быстро, – неожиданно рявкнул в телефон Андрей Викторович.

Я вздрогнула. М-да. Вот оно как… бывает, что первое впечатление – обманчиво.

– Слышал, мальчик ваш, которого по моей рекомендации вам в помощь взяли, выполнил свое предназначение, – снова превратился в старичка-добрячка Андрей Викторович.

– Это вы о ком? – осторожно спросила я у него.

– Я про малыша Джеймса, – уточнил он.

Джеймс. Ведь я даже не знаю, как и где его похоронили. Если честно, даже не интересовалась. Не потому, что мне все равно. И не потому, что мне не больно. Просто не хочу увидеть надгробие еще одного человека, который мне помогал. Не хочу и не могу. Я не должна сломаться и не должна думать об этом. Эти мысли не дают мне уснуть по ночам и не позволяют нормально спать, даже когда я все-таки отключаюсь. Да, может быть, это бессердечно и малодушно с моей стороны. Но это – мой способ справиться.

Я печально улыбнулась, и старик все понял. Достал из холодильника литровую бутылку «Столичной», призадумался на минуту и поставил бутылку обратно, заменив ее двухлитровой.

Я еще раз оценила атмосферу кухни, располагающей к душевной теплоте, и крепость духа Арсеньева. Он деловито открыл бутылку и разлил водку по двум стопкам, придвинул одну в мою сторону. Я залпом опрокинула обжигающую жидкость. Не потому, что хотелось напиться. Просто не хотелось обижать гостеприимного хозяина.

И сразу так захотелось хоть кому-то выговориться. Честно, открыто, не утаивая ничего.

– Моя жизнь в последнее время напоминает «Шизариум».

Андрей Викторович налил мне еще порцию.

– Так она у всех такая, девочка, – понимающе ответил он.

– Я каким-то образом потеряла память. Очнулась на похоронах Александра, потом меня пытались убить аж три раза… – я выпила еще стопку. – Нет, четыре раза. Сначала дважды хотели отравить. Потом – прибить бронированной дверью, а еще спустили на меня кучу… – я слегка призадумалась, как бы обозвать демонов попривычнее для обычного человека, – адски кровожадных псов. Потом почти добили чем-то непонятным. В конце концов натравили на меня отчаявшуюся женщину-камикадзе, отобрав у той ребенка, – выпалила я почти на одном дыхании.

Андрей Викторович не удивился и не ужаснулся. Просто в полном молчании опрокинул подряд три порции «Столичной».

«Ну и выдержка», – подумала я.

Стало жарко, и мне пришлось снять куртку.

– Шесть раз, – поправил меня Андрей Викторович.

Сказал и снова наполнил рюмку.

– Я после четвертого раза перестала считать, если честно, – ответила я с грустью.

Приняла новую порцию, чувствуя, как начинает жечь разливающееся в желудке тепло. Кухня потихоньку начала напоминать судно в шторм. Кажется, я пьяна.

– Что-то Артурчик плохо за тобой присматривает, – медленно сказал Андрей Викторович и с тоской посмотрел на свою пустую стопку.

– Он вообще кинул меня, – пожаловалась я. – И Джеймс умер, потому что он не захотел помочь.

Вот теперь брови старика приподнялись в недоумении.

За окном послышался громкие звуки песни группы «Каста»:

«…то в Сибири где-то, то где-то под Питером…»

– Ферзь приехал, – отдергивая занавеску, сообщил мне мой собутыльник. – Девочка, ты не руби с плеча и не зарекайся никогда. Жизнь всякая бывает, главное, что ты жива, – подвел он итог.

Как раз в тот момент, когда он закончил свою речь, в моей странной жизни появился новый персонаж. Жизни, смысл которой я никак не могла уловить, хотя после всего выпитого очень тянуло его все-таки найти.