Онлайн книга «Кровавый омут»
Лайл — наверно, впервые — не знал, что сказать. Потом пожал плечами: — Я бы пива выпил. Кто хочет? Джеку показалось, что предложение прозвучало из вежливости — Лайл, скорее всего, дожидается его ухода, — тем не менее он его принял. Пиво в данный момент очень кстати. Заодно может выясниться причина раздражения старшего Кентона. Тот пошел не на кухню, где вчера пили пиво, а в приемную. Чарли снова сосал пепси. — Ну, — сказал Джек, после того как банки были звучно откупорены и прозвучал тост за скорый крах мадам Помроль, — что там за перебои у вас с электричеством? Лайл передернул плечами: — Ерунда. — Ага, — хмыкнул Чарли. — Телик, куда забралось привидение, — ерунда. Лайл сердито покосился на брата: — Привидений не бывает. — Почему же... Лайл махнул рукой: — Потом поговорим. Привидение в телевизоре? Интересно. Если только он не показывает старого доброго Каспера. — Чем я могу помочь? — Сам исправлю, — не совсем убедительно буркнул Лайл. — Точно? — Позволь процитировать. «Философия срежет ангелу крылья, занесет все загадки в графу под линейку, распугает всех призраков и меня со своими гномическими стихами...» — Хорошо. — Это Китс. — Китса цитируешь? — фыркнул Джек. — Из всех известных мне чернокожих ребят ты, пожалуй, самый белый. Лайл, вопреки ожиданиям, не рассмеялся, а помрачнел. — Я, по-твоему, не чернокожий, потому что цитирую Китса? Потому что хорошо говорю? Одни белые правильно говорят? Одни белые наизусть знают Китса? Черные знают только Айса Ти? Я не черный, потому что не одеваюсь как сутенер, не разъезжаю в машине, как гангстер, не увешан цепями, не сижу на веранде, накачиваясь сорокаградусным пойлом? — Эй, полегче! Я просто... — Понятно. Просто слышал о черных по Эм-ти-ви, а тех, кто не укладывается в картину, считаешь черными снаружи, белыми внутри. Не только ты. Многие черные смотрят на меня точно так же. Даже родной брат. Давайте разберемся — с тобой, с ним, со всеми. Мы живем в мире белых, и, если я в нем добиваюсь успеха, это вовсе не означает, что хочу стать белым. Не имею ученой степени, но вполне ее заслуживаю, прослушав кучу лекций, получив хорошее образование. Я не прислужник белых, занятый афроамериканскими исследованиями [19] , и не дядя Том, отказывающийся соответствовать худшим представлениям о черных. — Ух ты! — Джек вскинул руки вверх. Неожиданно напоролся на мину. — Извини. Не хотел тебя обидеть. Лайл закрыл глаза, глубоко вдохнул, выдохнул, снова открыл. — Знаю. Ты этого не заслужил. Прости. — Я извиняюсь, ты извиняешься... — Джек встал, протянул ему руку. — Значит, мир? — Мир, — смущенно улыбнулся Лайл, ответив на рукопожатие. — До завтра. Соберу первую половину твоего гонорара. Джек залпом допил пиво и направился к выходу, про себя отметив: у Лайла Кентона короткий запал. 7
Как только Джек вышел за дверь, Лайл схватил Чарли за руку, потащил к комнате, где стоял телевизор. — Ты должен посмотреть... Он вырвался. — Эй, брат, ты чего это? Зачем на Джека наехал? Лайл тоже был расстроен. Замечание насчет «белого» подействовало словно красная тряпка. — Разозлился немножко... Нет, сильно... Принес извинения. — Взбеленился, когда он сказал, что надо отвечать делом на дело? — Нет, конечно. Не взбеленился... обиделся. Видно, поэтому и взорвался на замечание о «самом белом из черных». Лайл себя не обманывает. Он жулик, но не мерзавец. Не гоняется за неимущими бедными вдовами и сиротами. Его рыбки — скучающие наследницы, нувориши-художники, жаждущие пощекотать нервы яппи [20] , вдовствующие матроны, желающие прогуляться с дохлыми пуделями на просторных дворах Потустороннего мира. Иначе эта публика потратит деньги на поездку в Лас-Вегас, очередное меховое манто, бриллиант, последнюю престижную игрушку. Многие клиенты никогда не обедают дома, но просто обязаны иметь на кухне суперморозильник. — А про телик чего молчал, как в ЦРУ на шмоне? — Это наше дело. Его не касается. Вдобавок не хочется отвлекать Джека мелкими проблемами. Главное, чтоб он избавил их от мадам Помроль. — Смотри. Лайл остановился в дверях. Чарли увидел на телеэкране баскетбольный матч. — Ага, мультики кончились. Что ты сделал? — Ничего. Само переключилось. — Лайл пристально смотрел на брата. — Хорошо. Что еще интересного видишь? Тот перевел взгляд на пол. — Монтажные платы, кабели... В моем хозяйстве шарил? Лайл покачал головой: — Вытащил из телевизора. — Из нутра? — Как только ты ушел, я его разобрал. Почти целиком ящик выпотрошил. Не осталось практически ничего, кроме трубки, а он как работал, так и работает. Кстати, выключенный из сети. У Чарли кадык заходил ходуном. — Шутишь? — Если бы. Лайл почти целый день старался привыкнуть к свихнувшемуся телевизору, но в животе до сих пор екает. — Эй, — протянул Чарли, глядя на экран, — кто это играет? — Он шагнул к телевизору. — Вроде... точно — Мэджик Джонсон за «Лейкерс». — Разглядел наконец-то. — Что это за канал — «Классика спорта»? Лайл сунул ему пульт дистанционного управления: — Загляни на другие. Посмотри, что будет. Перебирая кнопки, Чарли остановился на Си-эн-эн, где две говорящие головы обсуждали «ирангейт» [21] . — Что за бодяга? — В то время ты был слишком маленький. — Лайл и сам почти ничего не помнил. — Давай дальше. Следующий канал показывал крупным планом длинноволосую блондинку, которая проливала обильные слезы так, что грим по щекам растекался. |