Онлайн книга «Слишком много подозреваемых»
– Спасибо, что согласились встретиться со мной, – начала Фрэнсис и вдруг забыла все заранее подготовленные вопросы. Она их долго обдумывала по дороге сюда, зная, что будет ступать по зыбкой почве, а теперь они вылетели у нее из головы. Оттягивая переход к сути дела, она спросила: – Вы дружите с Генри Льюисом? – Со студенческих лет, – последовал лаконичный ответ. – И консультировались с ним? Доктор Прескотт взглянул на нее с подозрением. – Не вмешивайте сюда Генри. Наши контакты на сугубо профессиональной почве… Почему вас это интересует? – Он рекомендовал вас одной своей знакомой? – Да. Клио Пратт. Вы о ней спрашиваете? – Именно о ней. Когда вы начали встречаться с этой пациенткой? – В декабре прошлого года. – Она сказала, почему обратилась к вам? – Поймите меня, миссис Пратт. Я готов к сотрудничеству с вами, но существует врачебная этика… – Доктор Прескотт… – Зовите меня Фритц, – прервал он ее. – Хорошо, пусть будет Фритц. Мы оба знаем, что вы имеете право не раскрывать ничего, сказанного вам или вашими пациентами, на основании 501-й статьи федерального кодекса, законодательного положения штата Нью-Йорк и решения Верховного суда США от 1996 года по поводу дела Джаффи против Реймонда. Похвала доктора Прескотта прозвучала тускло: – За свое домашнее задание вы заслужили пятерку. Он был прав. По пути в город Фрэнсис заехала в специальную юридическую библиотеку графства Суффолк и как следует порылась там. Она поняла из просмотренного ею материала, какие трудности ждут ее в беседе с психиатром. Идти напролом было нельзя, предстояло искать лазейки. – Хотя тайна общения психиатра с пациентом охраняется законом, но в случае смерти пациента по неизвестной причине закон допускает возможность следствию опросить врача и получить от него, с его согласия, конечно, некоторые показания, помогающие раскрытию этих причин. – От такой лекции я проголодаюсь и, пожалуй, не обойдусь одним кофе, – ерничал Фритц Прескотт. – Не заказать ли нам что-то еще… вроде фирменных пончиков? – Расследуется убийство первой степени, и его необходимо раскрыть. Пока я обращаюсь к вам только за добровольной помощью, но в случае отказа готова поспорить на большие деньги, что суд официально вызовет вас для дачи показаний, и тут уж вы не отвертитесь. Фрэнсис не собиралась ему угрожать, но так получилось, хотя этот человек был ей симпатичен неизвестно почему. Он оставался непроницаем. – Что вам от меня нужно? – Совсем немногое. Какие-то детали… ваши впечатления от бесед с Клио Пратт, которые могли бы пролить свет на мотивы и на личность ее убийцы. Учтите, все это не для протокола… Я в данное время не служу в прокуратуре, а выступаю как частное лицо, как родственница покойной… Доктор Прескотт молчал. – Я не спрашиваю о симптомах болезни Клио, о ее проблемах. От своего отца я узнала, что у нее были проблемы. Я только хочу отыскать мостик, перекинутый через провал, за которым ее поджидал убийца. Разве это так непонятно? Что-то ведь есть? – Что, например? – вопросом на вопрос ответил Прескотт. – Боялась ли Клио кого-нибудь? Он вздохнул: – Конкретно, нет. Не надейтесь, что я вам прямо укажу на подозреваемого. Наступил перерыв в разговоре, пока официантка принесла кофе, приводила в порядок столик и расставляла посуду. Фритц Прескотт надорвал пакетик сахарозаменителя, принесенного с собой, и всыпал в свою чашку. – Вы встречались с Клио раз в неделю? Он не ответил. – Судя по ежедневнику миссис Пратт, это так, – невозмутимо продолжала Фрэнсис. – У нее отмечено, что вы встречаетесь по средам здесь, в больнице. – Сначала мы встречались дважды в неделю, – уточнил Фритц Прескотт. – Почему она сократила свои визиты? – Пациенты вольны сами решать этот вопрос. Тут много причин. Некоторые считают, что они уже почти выздоровели, у других появились финансовые затруднения, третьи во мне разуверились. Такое тоже бывает. – А вы как считаете? У Клио наметился прогресс? – На этот вопрос я вам не отвечу. – Но ведь не затруднения с оплатой по вашим счетам стали тому причиной? Он опять промолчал. – Вы пользуетесь медикаментами в вашей частной практике? – Я верю в применение психотропных средств. И не только я один. Определенные лекарства прописывают своим пациентам почти все психиатры. – Вы не согласились бы поговорить на эту тему подробнее? – С вами?.. Это будет слишком научный разговор. Не уверен, что вы насколько хорошо знакомы с предметом. – Какое лечение вы применяли к Клио? – У меня свои методы. – Подвергали ли вы ее гипнозу? – Зачем? Это слишком сильное средство. – О чем вы говорите? Ради чего она тогда посещала вас регулярно, если это были какие-то пустяки? – Вы не так меня поняли. – Прескотт вдруг заговорил серьезно: – Смешно думать, что я занимался с миссис Пратт лишь для того, чтобы тянуть с нее деньги. Чтобы помочь ей, надо было проникнуть в то, что она сама в себе до конца не понимала. Психоанализ не делается за неделю и даже за месяцы регулярных сеансов. Мне жаль, что моя работа с Клио оборвалась, и так трагически… Фрэнсис, как свой решающий аргумент, достала из кармана пластиковый флакон с рецептурной наклейкой. – Тут ваша фамилия. Вы прописали фенилзин Клио? – Да. – С какой целью? – Нардил или, иначе, фенилзин, – лекарство от депрессии. – Ее недуг вы назвали депрессией? – искренне удивилась Фрэнсис. – Мисс Пратт, мне не хочется послать вас к черту, но, по-моему, наш разговор идет именно к этому. Вы не дождетесь, что я поведаю вам – даже, судя по вашим словам, не для протокола – диагнозы, которые я ставлю своим пациентам. К его словам Фрэнсис отнеслась спокойно. Смена тональности в его речи, наоборот, доказывала, что он почувствовал какую-то угрозу с ее стороны. – Отец в разговоре упомянул, что Клио вдруг начала очень беспокоиться о своем здоровье. Ею овладела навязчивая идея, что она умрет раньше мужа. Назовете ли вы такое психическое состояние депрессией? – Если оно не основано на реальных фактах, то… – Мой отец утверждает, что Клио была совершенно здорова… физически, я имею в виду. |