Онлайн книга «Бабье лето»
|
– Зовут-то тебя как? – насмешливо спросил шофер. – Ниной. – А меня Сергеем, – представился он. – Как папу моего, – тихо сказала она. – Поспишь? – спросил он. – Здесь, на траве? Я одеялко принесу из машины. Нина испугалась и подхватилась, отряхивая юбку. – Какое! Спешить надо, а то совсем… Они сели в машину и двинулись дальше. Она искоса посмотрела на нового знакомого – немолодой, весь лоб в морщинах. Веселый вроде, а нет, не веселый – усмешливый. Простой вроде, деревенский, а в душу не лезет. Не трепливый. И нос симпатичный – курносый слегка. И глаза хорошие – голубые, совсем светлые. И тоже грустные. И складка резкая у подбородка и губ. Наконец подъехали к месту. Нина выскочила из машины и стала благодарить. Сергей отмахнулся. – Сегодня назад? – Сегодня. Вот сына повидаю, и назад. Дорога не близкая. Пока доберусь! Он внимательно посмотрел на нее и бросил: – Ну, бывай, попутчица! Веселого тебе свидания и крепкого здоровья. И не грусти! Все образуется. Машина рванула с места и, подняв облако густой и сухой пыли, скрылась за поворотом. Нина махнула рукой и пошла к деревянному забору, выкрашенному яркой голубой краской вырвиглаз, с надписью: «Детский сад «Ромашка»». К своему сыну! К любимому Котику! Скорее бы, скорее! Обнять, прижать к себе и уткнуться в белый, мягкий и пушистый затылок… И нет больше на свете счастья! Это ей было хорошо известно. Хорошо и наверняка. Она дернула ручку калитки – та не поддавалась. Закрыто! Ну разумеется, закрыто. Она пошла вдоль забора и наконец увидела чуть отодвинутую доску. Оглядываясь, осторожно пролезла в узкую щель. Корпус детсада стоял в отдалении – большой, деревянный, с огромной открытой террасой. Она подошла к корпусу – тишина. Такая, что слышно жужжание мух. На раскладушке под деревом, накрывшись белым халатом, спала, раскинув руки, молодая женщина. Нина растерянно осмотрелась – никого. Детки, наверное, спят. И сморило воспитателей и нянечек. Она устало опустилась на пенек – надо ждать. Тут воспитательница открыла глаза и резко села, сразу почуяв что-то незнакомое и чужое. Она посмотрела на Нину и нахмурилась. – Вы кто? – резко спросила она. – Почему чужие на территории? Нина смутилась. – Господи, да какие чужие! Я – мама Котика Соловьева. В смысле – Костика. – Понятно, – еще больше нахмурилась воспитательница. – Проникли, так сказать, незаконно! Для посещения существуют родительские дни. Вам это известно? Нина, боясь расплакаться, быстро кивнула. – Если все, знаете ли… – воспитательница встала с раскладушки и, смущаясь, надела халат. – Если все, знаете ли, будут являться, когда им заблагорассудится… Порядок есть порядок! Впущу вас – завтра приедут другие. – Да как же так? – Нина наконец разревелась. – Как же так? Я так долго добиралась, везла вот… – Она растерянно кивнула на сумку. – Соскучилась так… что нету сил больше! Понимаете? Нету сил терпеть! – И она громко всхлипнула. – Распущенность все это, – ответила воспитательница. – О себе думаете, а не о ребенке! И еще притащили тут! – Она кивнула на Нинин баул. – Не знаете, что нельзя? Их тут, между прочим, кормят. А вы как накормите! Нам потом от поноса лечить. И еще – от диатеза. Сладкого небось притащили? Нина жалобно кивнула. – И ватрушки вот… – Вот именно! Ватрушки! – с жаром подхватила воспитательница. – Вот я и говорю – головой не думаете! Какой творог при такой жаре? – Господи! – заверещала Нина. – А я-то и не подумала! – Вот именно – не подумала, – еще больше нахмурилась воспитательница. – А думать-то, мамаша, надо! Вот потискаете сейчас, зацелуете. Ребенок расстроится – неделю будет в себя приходить. Ночами не спать, писаться начнет. А вам-то что? Вам ничего! Потешите душеньку – и домой! Дела свои устраивать. А нам – нам разбираться со всем этим! Со всеми этими соплями! – Да какие дела устраивать? – Нина задохнулась от обиды и возмущения. – Нет у меня никаких дел, кроме Костика моего. Я ведь одна его ращу – без мужа и без родителей. Соскучилась просто – совсем нету сил. Вот неделю выдержала, и все… Первый раз мы с ним порознь, понимаете? Воспитательница тяжело вздохнула и примирительно сказала: – Ладно, хватит слезы лить. Пройди вон в спальню, там на третьей кроватке справа. Только обувь сними! – крикнула она вслед. Нина, не чуя под собой ног от счастья, бросилась в дом. Скинула босоножки и прошла в спальню. Котик безмятежно, раскинув руки и приоткрыв рот, крепко спал. Нина присела на корточки и стала разглядывать сына. Погладить побоялась – вдруг разбужу! Котик был спокоен – никакой тревоги на мордочке. Заметила – чуть загорел, подрумянился. Волосики, и без того светлые, почти льняные, выгорели и стали еще светлей. «Господи! Хорошенький-то какой! – умиленно подумала Нина. – Просто ангелочек, ей-богу!» Мальчик, словно почувствовав ее взгляд, дернулся и открыл глаза. – Мама? – удивился он. – А ты здесь? Она осторожно взяла его на руки и вынесла из спальни. Погулять разрешили и покормить тоже – предупредили только: осторожно, без всяких там! Пошли на опушку в лес. Котик ел яблоко, закусывал печеньем и требовал конфет. – Как тебе тут, сынок? – осторожно спросила Нина. – Хорошо, мам. Вера Ивановна хорошая. Тамара Петровна тоже. Ну, не такая добрая… – Котик вздохнул. – Ну, тоже ничего. – Потом подумал и опять вздохнул. – А вот Лидия Васильевна… Не добрая, мам. Кричит на нас, ругается. Если обсикается кто – вообще орет. Нина испугалась: – Не бьет, сынок? Котик посмотрел на нее удивленно: – Бьет? Нет, мам, ты что! Кто ж ей разрешит! Нина успокоилась и засмеялась. Потом прошлись по опушке, еще посидели, обнявшись, а потом Котик спросил: – Мам! А ты когда домой поедешь? Нина удивилась: – Надоела тебе? Он мотнул головой. – Не-а, не надоела. Просто… Зарядка у нас вечером… Потом ноги мыть. Ну, и… С ребятами надо поиграть, понимаешь? Нина кивнула. – Соскучился? Ну, пойдем! Отведу тебя в группу. Он вложил свою ладошку в ее руку и поспешил обратно. Было видно, что он уже там. Немного обидно, да, но… Сердце успокоилось – домой не просится, выглядит на пятерку, никто не обижает. А главное – торопится назад! На полянке перед корпусом играли детишки. Котик вырвал из Нининой ладони руку и рванул вперед. – Сынок! – крикнула Нина. – Как же ты так? Не попрощавшись? |