Книга Баловень судьбы, страница 53 – Владимир Гурвич

– А почему Нью-Йорк?

– Там в основном свили себе гнездо богатеи, построили вилы и коттеджи. А улицы назвали как в этом самом Нью-Йорке: первое авеню, второе авеню, ну и так далее. А всего там десять авеню.

– Поселок охраняют?

– Да, но не так чтобы очень уж. Меня пропустили, потому что я был на иномарке. Я так понял, что те, кто ездит на них, охрана не останавливает. Так что я проследил за ним до самого конца. Он въехал на один из участков. Я осмотрел его, ясно дело снаружи, скажу я вам, что ничего себе особнячок. Два этажа, участочек весь цветами засажен. В общем, мне понравилось.

– Это приятно, что тебе понравилось. И что же было дальше?

– Ничего не было. Мне пришлось уехать, чтобы не мозолить никому глаза. Можете записать адрес дома: шестое авеню, шесть. Почти число зверя. Легко запомнить.

Я внимательно посмотрел на парня.

– И это все?

– Не совсем. – Как хороший артист, Антон несколько мгновений держал эффектную паузу. – Когда я возвращался назад, то в метрах трехстах от поселка меня обстреляли. Одна пуля попала в салон и пролетела вот здесь. – Антон показал на свое ухо. После этого я отключил свой мобильник.

– Получается, что за тобой тоже следили.

– Получается.

Я задумался.

– Тебе надо на некоторое время скрыться, – решил я. – Забудь о задание. У тебя есть место, где можно пересидеть. В поселок тебе тоже нельзя.

– Найду.

– А сегодня переночуешь тут, здесь безопасно.

– Нет, я пойду в свое укрытие. Я тут не чувствую себя спокойно. Я вас два дня жду и успел заметить, что вокруг дома крутятся подозрительные типы. Причем, их довольно много, я пятерых насчитал. Я бы и вам посоветовал в квартире долго не задерживаться. Мало ли чего.

– Ты уверен, что это не жильцы дома или не случайные прохожие?

– Конечно, на сто процентов утверждать не могу, но больно уж у этих типов вид подозрительный. Объясните, зачем взрослый мужчина несколько часов сидит на детской площадке и делает вид, что играет с детьми, а сам при этом глаз не спускает с въезжающих во двор машин.

– Хорошо, поешь и пойдешь.

Мы быстро поужинали, затем я проводил Антона до выхода, мысленно пожелав ему благополучно добраться до своего убежища. Несмотря на все его интересные рассказы, мне хотелось спать, сказывалось слишком большое напряжение.

Но едва я добрался до кровати, как раздался звонок. Почему-то я подумал о том, что звонит Анастасия. Я поспешно взял трубку, но в ней зазвучал совсем другой голос. Голос Обозинцева. Вот уж с кем мне совершенно не хотелось сейчас разговаривать.

– Снова приветствую вас, дорогой Евгений Викторович на нашей земле. Я вас не разбудил?

– Почти. Я уже лег спать.

– Тысячу извинений. Но, поверьте, если бы не настоятельная нужда, я бы никогда не побеспокоил вас в столь неурочный час. Дело не только очень важное, оно еще не терпит отлагательств.

– И что за дело?

– Ну не по телефону же его излагать. Давайте сейчас встретимся, поговорим.

Я молчал, не зная, что сказать на это предложение.

– Почему вы не отвечаете? Ба, да неужели боитесь. Вот никогда бы не поверил, что боевой офицер может испугаться тыловую крысу. Мы можем встретиться на том же месте, рядом с милицией. Уверяю, что я буду один. Вы разочаровываете меня, я ожидал от вас большей смелости.

Я понимал, что он меня провоцирует, но мне самому вдруг захотелось с ним поговорить.

– Хорошо, я приду, ждите через пятнадцать минут.

Я оделся, за пояс заткнул пистолет. Таисия Прокопьевна еще не спала, она с удивлением смотрела на мои воинственные сборы.

– Куда же вы в такой поздний час?

Мне показалось, чтобы меня не пускать, она готова встать на моем пути.

Я обнял ее за плечи и осторожно отодвинул с дороги.

– Если я не вернусь, запомните, я встречался с Обозинцевым.

Она побледнела, но я не стал ждать продолжение начинающейся сцены с обязательным слезовыделением и вышел из квартиры.

Все тот же охранник открыл мне дверь, и я вышел на улицу. Ночь была тихой, теплой, звездной, и я невольно подумал, что умирать в такую погоду особенно не хочется.

Я вспомнил про подозрительных типах, о которых мне поведал Антон, но вокруг не было ни души. Стараясь не потерять ни на секунду бдительности, я направился к скверику.

Обозинцев был хорошо заметен, так как он сидел на скамейке прямо в центре светового пятна от висящего над головой фонаря. Он тоже увидел меня, но оставался сидеть неподвижно.

Я сел рядом. По обоюдному молчаливому согласию, мы не стали жать друг другу руки.

– Спасибо, что вы пришли, – сказал Обозинцев. – Я держу слово, я один. А вот вы – не держите.

– Не припоминаю, чтобы я вас в чем-то обманул, – возразил я.

– Не припоминаете или не хотите припомнить?

Я пожал плечами.

– Сейчас слишком поздний час, чтобы говорить недомолвками. Я хотел бы выспаться.

– А вот мне не до сна. Я все думаю, что же с вами случилось? Так все хорошо у нас шло, мы прекрасно понимали друг друга. А затем все вдруг резко изменилось. Может, вы объясните, в чем тут дело?

Я молчал, я не считал себя обязанным отчитываться перед этим человеком в своих поступках.

– Почему-то я так и предполагал, что вы не захотите объяснить мне, что происходит. Позвольте в таком случае мне сделать это вместо вас. Сначала я подумал, что все дело в прекрасной Анастасии. Вы решили продемонстрировать перед ней свои лучшие черты. Сразу скажу, это меня как раз не особенно удивило, мужчины из-за любви совершают и не такие глупости. Но потом я капнул глубже, и ко мне пришла другая мысль, что дело не только в этой красавице. Вы напрямую столкнулись со своим дядей, вернее, с тем, что он сделал. И вы почувствовали себя уязвленным.

Он создал целую империю, помог стать на ноги сотням людей. А вы? Неудачный офицер, не нашедший себе применение на гражданке. Конечно, вам стало очень обидно и захотелось хоть в чем-то сравняться с вашим родственником.

Теперь замолчал Обозинцев. А он не только хитер, но еще и умен, отдал я ему должное. Я и предположить не мог, что он так хорошо меня изучил, хотя это наша всего лишь третья встреча. Да, его знаниям человеческой природы можно только позавидовать.

– Даже если все так, как вы говорите, – произнес я, – то это касается исключительно меня одного.

– А вот здесь вы глубоко ошибаетесь, – живо возразил Обозинцев. – На самом деле это касается весьма многих. Это когда вы помогали вашим толстым клиентам потрясти немножко их жирок, никому до вас не было дела. А сейчас в ваших руках такое богатство, что все, что происходит с вами, затрагивает интересы большого количество людей. Вы даже не представляете, скольких и каких людей! Мы с вами обо всем договорились, но теперь, как я понимаю, вы намерены пересмотреть условия нашей сделки.