Онлайн книга «Путешествие на высоту 270»
|
– Отец, дорогой! – говорит ему Масуд. – Там впереди боеприпасов нет, ты поскорее бы отнес им. Старик улыбается доброй улыбкой и говорит спокойно и размеренно: – Несу… Несу. Масуд повторяет громче, с начальственной ноткой в голосе: – Там впереди стрелять нечем. Это ребята из твоей же дивизии, такая ракета им очень нужна! Старик вытирает рукавом пот со лба, кивает утвердительно и тяжело вздыхает. Его взгляд неподвижно застыл на нас с Масудом. – Огонь сильный, – говорит он. – Откуда взялось столько пушек и ружей? Масуд смотрит на меня вопросительно: мол, к чему это? И опять повторяет: – У твоих ребят боеприпасов нет, поскорее отнеси им. Кто-то бежит сюда от передовой части укреп-района. Подбежав, восклицает с отчаянием: – Боеприпасы… Все кончились! Наклонившись к старику, он хочет забрать у него ракету, но тот крепко держит ее и сердито отвечает: – Иди-ка на перекресток да возьми сам! Солдат бегом бежит к шоссе. Старик еще помедлил, шумно выдохнул, потом, опершись рукой о землю, приподнялся. Постояв немного, чтобы удержать равновесие, шагает вперед и идет – медленно и размеренно ступая – к концу укрепсооружения. Масуд наблюдает за ним, потом ложится в окопе. А я не отвожу взгляда от седых волос старика, пока они не исчезли в тростниках и рогозе. * * * Это укрепсооружение было отвоевано у противника, который нарыл в нем окопов, и теперь по нужде ребята ходили в эти окопы. Перебегали в них, как правило, в интервале между двумя взрывами. Залегали возле мешков с песком, спрашивали громко: «Там никого нет? Свободно?» Потом спрыгивали в эти окопы. Некоторые, правда, как я видел, не спускались в них, а возвращались назад – от страха ли, или еще почему-то. Потом мыли ботинки… …Мехди идет от окопа к окопу, с полным мешком еды на плече. Дошел до нас, обрадовал вестью: – Это на четверых! Дал нам клеенчатый мешок с вареным рисом и рыбных консервов, указал на наш окоп и окоп Абдуллы и Расула. – Сами тут действуйте, но осторожно: из окопов не вылезать! Он какой-то грустный, и Масуд спрашивает его: – Что-то случилось? Мехди, оглядываясь на Расула и Абдуллу и видя, что они не слушают, сообщает нам: – В Абулфазла попало! – То есть? Как попало? – спрашиваем мы в один голос. – Мина взорвалась перед самым окопом. Осколками угодило прямо в лицо. Теперь и не узнать его. – Значит, первым стал Абулфазл, – сказал Масуд как бы себе самому. Мехди встает и, поднимая мешок на плечо, говорит нам: – Пока молчите об этом. Мы зовем Абдуллу, но он отвечает, что есть не хочет. Зову Расула, и тот запрыгивает к нам. Одновременно позади укрепсооружения взрывается мина, вздымая фонтан воды и грязи. Масуд открывает мешок с вареным рисом: – Я и не завтракал сегодня! Мы сели поплотнее. Я открыл рыбные консервы, а Масуд расстелил свой платок вместо скатерти, поставив на него рис, рыбу и флягу. Достаем ложки из карманов и набрасываемся на еду. Расул отправляет ложку еды в рот, быстро-быстро жует и спрашивает: – Сколько мы тут пробудем? – До вечера, – отвечаю ему. Он всплескивает руками, указывает в сторону передовой и восклицает: – Раненых видели – как страшно! Как хорошо, когда солдат не видит своих раненых… Отправив в рот еще ложку, продолжает: – Вы всегда говорили, в бою нужны окопы на двух человек делать. А я не прислушивался. Но с тех пор, как сюда попали, я вдвое повзрослел. Каждая мина летит – мне кажется: это в мой окоп. Всё хочется куда-то убежать, а куда? Теперь никогда одиночных ячеек не буду рыть. Вы вдвоем: и поговорить можно, и отвлечься от этих раненых, что несут в тыл. Но если бы вы знали, что я пережил! Я понимаю его страх и вспоминаю, что сам впервые чувствовал под обстрелом. – Ешь знай, – говорю ему. Но он тарахтит без передышки: – Ага-Абдулла, ему что: накрыл лицо каской и спит себе… Я не отвечаю, и Расул чувствует свободу говорить, о чем хочет. И о чем он только не болтает: о раненых и минометах, о людях и морских птицах, о нас и обо всех прочих. Словно разом хочет наверстать всё свое молчание. После обеда я чувствую тяжесть в кишках. Поглядываю наверх, на тот окоп, куда ходят по нужде. Хочу туда перебежать, когда он освободится. Вижу, как очередной боец перелез оттуда через мешки и бежит вниз. Я, в свою очередь, вылезаю из окопа. – Ты куда? – спрашивает Масуд. – Нужда есть! – отвечаю. Али, развалившийся в своей ячейке, громко говорит мне: – Спрыгивай осторожно: там мин наложили! Я не забыл свою флягу. Дождавшись промежутка между взрывами, бегу к брустверу того окопа. На всякий случай громко кашляю. Никто не отвечает, и я заглядываю внутрь. Везде кучки. И наступить-то почти некуда: всё заминировано! Осторожно перелезаю через мешки внутрь: прямо парашютный спорт какой-то! Уже нашел было чистое место, и тут свист новой мины сверлит мне мозг. Невольно в полусогнутом положении хватаюсь за мешки наверху… Взорвалось совсем рядом, и в окоп летит земля и валят клубы порохового дыма. Заколебавшись на миг, я хочу вернуться: боюсь, что меня здесь ранят. Вот стыд-то будет! Однако я не возвращаюсь: знаю, что отныне таков будет мой быт на войне каждый день. Присаживаюсь и вспоминаю слова Масуда: мин здесь столько, что шагу не ступить. От резкого кислотного запаха приходится задержать дыхание. А зрелище тут! Еще одна мина взорвалась, чуть не подбросив меня в воздух. И я бегу восвояси, закончив свое дело. Подбегаю к нашему окопу и вижу, как Масуд и Расул дают мне место спрыгнуть. Валюсь на них сверху и в полете слышу голос Али: – С благополучным тебя! * * * – Давай поспим, – говорит мне Масуд. – Начиная с сегодняшнего вечера, кто знает, когда еще поспать придется. – Да, – смеюсь я, – если с нами не сделают то, от чего мы уснем навеки! Ухмыляясь, он ложится во всю длину окопа, и я тоже, валетом. Окоп узкий и сырой. Эта сырость проникает в грудь. От холода не можем заснуть. Я сгруппировываюсь, и всё равно без толку. Ворочаемся, наконец, Масуд говорит: – Есть что-нибудь, чем можно накрыться? Подумав, я отвечаю: – Арафаткой давай. Я снимаю платок, и мы накрываемся ими сверху. Прячем под них головы и прижимаемся друг к другу. От дыхания под платками согреваемся. Я чувствую приятное тепло, и веки мои тяжелеют. Не знаю, когда заснул Масуд. |