Онлайн книга «Путешествие на высоту 270»
|
– Не надо! Сам дойду… В то же время видно, что ему трудно держать равновесие, и вот он опирается рукой о стенку траншеи, оставив на ней кровавое пятно. Потом враскорячку идет к перевязочному окопу, и из его раненого паха капает кровь. Водитель «Тойоты» смахнул пот со лба и бормочет насмешливо: – Нет Бога, кроме Аллаха! Вот ведь, твари, добились своего… – …Не стоять колонне, вперед двигаемся! Мы продвигаемся, согнувшись, друг за другом. Свистят вражеские мины, их свист надрывает душу, они грозно рвутся рядом с траншеей. С каждым таким свистом я пригибаюсь всё ниже, пристально разглядывая дно траншеи. Чего только тут не набросали: впрочем, отличие от начала этой же траншеи есть. Тут на дне валяется другое: окровавленные бинты и марля, пустые сплющенные банки из-под консервов, щепки от раздробленных шпал, пробитая амуниция, а вот тело. Тело ополченца-волонтера. Оно упало на дно траншеи и лежит в позе зародыша: голова к коленкам. Я уверен, если бы его руки не оторвало, он сосал бы свой большой палец: такой он молоденький. У него даже усов с бородкой нет на лице, а кожа лица лунно-бледная. Если бы в его тоненьких венах еще бежала кровь, эти щеки наверняка покраснели бы. Дальше вперемешку сидят бойцы невредимые, раненые и трупы. Они все тесно прижались друг к другу, причем трупы усажены на коленки, чтобы занимали меньше места. Может, эти бойцы таким образом себя обманывают: дескать, вот нас сколько, и все мы живы и готовы к бою. И кто-то кричит в траншее: – Ребята 25-й дивизии, отходим в тыл! 25-я дивизия, по траншее в тыл, пришли свежие войска! – Это мы-то свежие? Ну-ну! – восклицает водитель «Тойоты». И правда, это о нас говорят: новые, свежие силы! В то время, как мы задыхаемся, а легкие всё еще горят от бега… Те живые, которые здесь сидели, вскакивают и, перепуганные, чуть ли не топча нас, бегут в тыл. Мы силой заставляем их забрать с собой их раненых; трупы, конечно, остаются… И вот мига не прошло, как мы уже один на один с закопченной траншеей, дно которой завалено трупами, и с минометным обстрелом. Масуд кричит из головы колонны: – Еще немного вперед, до самого моста! Пригнувшись или на четвереньках, мы пробираемся вперед, пока Масуд не останавливает нас. Садимся, чтобы передохнуть, чтобы высох пот. И тут в нос ударяет вонь гниющей рыбы. Я вспоминаю Асгара. Был бы он здесь, живой, он бы наверняка обмотал голову своим платком, закрыв рот и нос. Но его уже нет. И я думаю, что, если подует ветер в ту сторону, может, он и донесет эту рыбную вонь до того места, где лежит сейчас на земле мертвый Асгар. Расул зажал нос обеими ладонями, а плечом прижался ко мне. Цвет лица его стал здоровее, а глаза… Не знаю, почему, но, когда усиливается вражеский обстрел, блестящий зеленый цвет его глаз меняется на мутно-оливковый. Мы скорчились на дне траншеи и смотрим в голубое небо, а вражеский обстрел набирает силу. – Будьте готовы! – кричит Масуд. – Гранатометчикам – приготовиться к бою! Расул отнял одну руку от носа и охватил ею мою левую коленку. По траншее с тыла к фронту идет Хейдар – его появление поднимает наш боевой настрой. Он проходит мимо нас к Масуду. Рвутся мины. Водитель «Тойоты» бормочет ругательства и чешет кончик носа. * * * Мост построен из стали и бетона. Мы по эту сторону канала, они – по ту. Мы хотим не дать им пройти сюда по мосту, они твердо решили прорваться. Нас разделяет канал «Зуджи» шириной в 50 метров, по ту и эту сторону моста – укрепсооружения. В похожих укреплениях прячемся мы и прячутся они, и мы пытаемся убить друг друга… – Танки движутся к мосту! На одном танке сидит десант. Танков семь и две БМП… Наш наблюдатель, пригнувшись, смотрит туда сквозь бойницу в бруствере и дает свои комментарии. С тех пор, как мы пришли, он начал громко сообщать о происходящем, иногда подражая дикторам радио, объявляющим об удивительных победах и достижениях. На спине его написано: «Вход пулям и осколкам строго воспрещен!» А ниже соответствующий рисунок с мишенью и зачеркнутыми пулями и осколками. Я тоже встаю и выглядываю. Танки подошли близко к мосту. После того, как мы сюда прибыли, они уже не раз нас обстреляли и придвинулись вплотную к мосту, но ребята ответным огнем их отогнали, а один даже загорелся и свалился в канал. Сильно ободряет нас то, что прямо за нами позиции ПТУРСов [25] , они бьют по танкам через наши головы. – Пять танков возле моста… Их пехота поднимает головы. Думаю, собираются снова в атаку… Еще танк появился… Теперь их шесть. Водитель свернул свой платок и набросил на плечи: теперь он уже не голый. Чертит рукояткой ножа по дну траншеи. – Клянусь праведным Аббасом, та же сила, что была у Рустама [26] , она и у них… Потом он лезвием ножа указывает на брустверы по ту сторону канала. Расул улыбается: эта красивая улыбка мне очень нравится. Кажется, давно я уже не видел его улыбки, и она теперь изменилась. Это уже не прежний Расул… Я хлопаю его по плечу и говорю: – Помогай Абдулле-аге, пулеметные ленты готовь. Наш наблюдатель опять выглядывает, но смотрит не в сторону врага, а назад, и объявляет: – А вот, наконец-то, и покушать несут! Вытянув шею, смотрю назад и вижу Мирзу с мешком за плечами. Останавливаясь возле каждой группы из нескольких бойцов, он достает из мешка пакет с вареным рисом, отдает им и идет к следующим. – Мирза-ага! – кричу я ему. – Это обед или ужин? – Т-ты н-ни того, ни д-другого не за-заслужил, – отвечает он, а затем намеренно, с хмурым видом, толкает меня ногой, проходя. Абдулла смотрит на меня исподлобья и ухмыляется. Я достаю из кармана свою погнутую ложку, Абдулла и Расул тоже оставляют свою работу, и мы все садимся в кружок вокруг пакета с рисом. У всех есть ложки, кроме водителя, и он отправляет в рот разваренный мягкий рис прямо горстями. Расул смотрит на это зачарованно, и я толкаю его в бок: – Ешь знай! Водитель окликает наблюдателя: – Иди поешь, дорогуша! Покушай, чтобы с ними тебе бодаться было сподручнее! А наблюдатель вдруг кричит возбужденно: – Они въезжают на мост! Залпы автоматного огня и взрывы снарядов заглушают его слова. Грохот усиливающегося обстрела еле-еле позволяет расслышать крик Масуда: – К бою! Всем приготовиться к бою! Водитель вытирает руки о собственные штаны. Я кладу пакет с рисом на землю, а Расул приникает ко мне. Я смотрю на него: опять цвет его глаз замутился. Абдулла вставил ленту в пулемет и зовет Расула, а тот всё глядит на меня в растерянности. Я сердито кричу ему: |