Онлайн книга «Салон недобрых услуг»
|
…В Москву мы вернулись почти засветло. В «средний» вечер. Поблагодарили дядю Федора. – Всего делов-то, – сказал он, нагнулся и стал что-то шарить на полу машины. Подобрал и подал нам… ключи от нашей квартиры. – У тебя дырка в кармане, что ли? – прошипел Алешка. – Голову не потеряй. – Я голову в кармане не ношу, – прошипел я в ответ. Дядя Федор тут же вмешался, чтобы мы не поссорились: – И куда завтра будем ехать? – Кроссовки выручать. – Всего делов-то… Первым делом, войдя в квартиру, я положил телефонную трубку на аппарат. Телефон тут же зазвонил. Это была рассерженная мама. – Опять не могу дозвониться! Чем вы там занимаетесь? С кем трепались целый день? – Димка трубку мимо шмякнул. Разозлился, – ответил Алешка. – На кого? – Семен Михалыч звонил. Он вспомнил, как ушные капли называются. Только мы все равно забыли. Я забрал у него трубку и спросил маму: – А как ваши шашлыки? – Еще не знаю, – вздохнула мама. – Мы пока на грядках. – Клубнику собираете? – Сажаем. – А потом? – спросил я. – Будете шашлыки поглощать? – Потом будем воду носить в бочку. Издалека. Для душа. А вы чем занимались? Кроме болтовни по телефону? Алешка выхватил у меня трубку: – Мам, мы в церковь ходили. Так здорово. Мы даже немного заблудились. Мама ошарашенно молчала. А Лешка вдохновенно врал дальше. Нет, не врал, он говорил почти правду: – Голубей покормили. Лестницу починили. – В нашем подъезде? – упавшим голосом уточнила мама. – Нет, в соседнем, недалеко от нас. Железную такую. На кровать похожую. Мама, наверное, взялась одной рукой за висок. И сказала: – Все! Хватит. Я позже перезвоню. – Мам! – успел посоветовать Алешка, – ты воду не ведром, а кружкой носи! Самой маленькой. А ведрами пусть дядя Каша таскает. И тетя Мариша. – Ей нельзя, – длинно вздохнула мама, – она фигуру бережет. – И положила трубку. – Ты чего ей наплел? – набросился я на Алешку. – Ничего особенного, все по правде. – Похвалился: – Я ей еще про палец не сказал. – Про какой еще палец? – Указательный, Дим. Я его немного зашиб, когда по кровати спускался, об кирпич. – Покажи! – Разуваться не хочется. – Не понял. – На ноге, Дим. Указательный палец на ноге! Это что-то новенькое! – Какие вы все странные, – проворчал Алешка. И стал подробно объяснять: – На руке большой палец есть? Есть. А рядом с ним какой? Указательный. На ноге большой палец есть? Есть! А рядом с ним тогда какой? Как называется? Это называется средний вечер. Или ранний день. А может, и поздний. У меня и так уже от всех сегодняшних событий голова гудела. Мне хотелось только одного – лечь в постель и отвернуться от всех проблем к стенке. Я так и сказал Алешке. Он согласился: – Правильно, Дим. Утро вечера мудренее. Так всенародный опыт говорит. Едва моя голова коснулась подушки, как перед моими закрытыми глазами побежала лента дороги, закурчавились кленовые липы, замелькали красивые краденые иномарки. А потом все закружилось и ухнуло в темноту… – Дим! Я все придумал! – ворвался в мой сон радостный Алешкин голос. – Вставай. Я открыл глаза. Утро вечера мудренее, как говорит «всенародный» опыт. Мудрое утро было очень яркое. Прямо в лицо мне светило вовсе не солнце, а наша люстра. Не сразу до меня дошло, что это не раннее утро, а все еще поздняя ночь. – Ты что! – Я вскочил. – До утра не мог потерпеть? – Я хотел тебя поскорее обрадовать, – виновато, но с хитринкой сказал Алешка. – Я операцию придумал. Мы их тепленькими возьмем. Мне они и холодненькими на фиг не нужны. Особенно ночью, после утомительного дня. Но Алешка начал нашептывать мне такое, что я сразу как бы проснулся. И сначала хотел сказать: «Ни за что!», потом – «В этом что-то есть!», а еще потом – «Блеск!» Алешка, дитя Шерлока Холмса, полковника милиции, конечно, неплохо разбирался в некоторых деталях оперативной работы. И он знал, что такое внедрение в преступную группу. В этой группе появляется новый бандит (сотрудник милиции), входит в доверие и начинает развал банды изнутри. Узнает про ее планы, про все, что она натворила. А самое главное – дает главарям неправильную информацию, чтобы эта банда, в конце концов, так влипла, чтобы уже не выбралась… Вот и Алешка задумал что-то похожее. Что-то вроде внедрения и неправильной информации. Чтобы они влипли. И не как бы, и не типа того, а по полной программе. Но это было очень опасно. Поэтому я и хотел сразу же сказать: «Ни за что!» Потом мне эта идея понравилась, и я согласился ее протолкнуть. Но только собственными руками, а не Алешкиными. – Ты что! – Алешка вытаращил глаза. – Дим, у тебя не получится. Ты врать не умеешь. А там, знаешь, сколько врать придется. Да, я врать еще не научился. А у Алешки это здорово получается. Очень естественно и правдоподобно. Наверное, потому что он врет очень близко к правде. И с очень ясными глазами. И ресницами при этом щелкает очень убедительно. Но надо сказать в его пользу, что для своей выгоды он никогда не врет. Он врет либо для врагов, либо для того, чтобы не огорчать папу и не пугать маму. – И ты не волнуйся, Дим. Ты же будешь почти рядом. И если надо, разнесешь их всех вдребезги. Я бы с удовольствием, вот только чем? – Дим, ты не знаешь, где газета, в которой про папу писали, как про героя-полковника? – Мама ее куда-то спрятала. – Под подушку, наверное. – Ну, конечно! Под подушку! Как ты свои кроссовки! Она у нее в любимой шкатулке. У мамы есть такая заветная шкатулочка. Вообще-то, это коробка от конфет. Железная такая, с Дедом Морозом и Снегурочкой на крышке. Эти конфеты маме подарили на работе. Конфеты она отдала нам, а коробку, как Алешка на нее ни облизывался, оставила себе. И стала в нее складывать свои драгоценности. Счета за квартиру, папины письма, некомплектные пуговицы, рассыпанные бусы и другие прищепки. Газета оказалась в шкатулке. Очень аккуратно сложенная. Мы еще раз перечитали эту статью, а Лешка взял красный фломастер и аккуратно подчеркнул в ней несколько фраз. – Зачем? – коротко спросил я, ткнув пальцем в газету. – Это, Дим, как бы пароль будет. |