Онлайн книга «Привет от тети Моти»
|
Ну, если секрет… разве Горшков устоит. – Дай посмотреть-то. – Смотри. – Алешка пожал плечами и протянул ему листок. – Все равно ничего не поймешь. – Я что, тупой, да? – обиделся Горшков. – Не в этом дело, – успокоил его Алешка. – Это шифровка. Мне ее бабушка нарисовала. Смотри хоть изо всех сил – все равно ничего не увидишь. Горшков повертел листок так и сяк, на свет посмотрел, понюхал. – «Шанель номер пять»? – усмехнулся Алешка. – Вроде как кривая молния нарисована, да? – Горшков поскреб пятерней затылок. – Зиги-зуга какая-то. Другие обормоты тоже заинтересовались, стали рассматривать Алешкины каракули. И высказывать свои соображения. Такие же глупые, как и они сами. – Каракатица какая-то, – высказался Мотя. – Кривая железная дорога, – заявил Чуня. – Ветка засохшей яблони, – предположил Ботаник, уронивший очки на нос. – Или контрольная по математике. Этот Ботаник самый большой чудак был среди обормотов. Он все готовился после армии в институт поступить. И даже в строю шагал, уткнувшись в учебник. Алешка молча забрал листок и сунул его в карман. Со словами, в которых крылось легкое пренебрежение: – Все равно не догадаетесь. – Больно надо, – с облегчением отозвались обормоты и, утомившись, вернулись под дерево, улеглись с облегчением в его тени и закурили. А покурив, задремали. Алешка тем временем забрался в кузов грузовика и сбросил на землю несколько стальных колышков, молоток и саперную лопатку. Он вбил один колышек возле валуна и снова достал свой загадочный рисунок. Посмотрел на него, взглянул, прищурившись, на местность. Задумчиво произнес вполголоса, но так, чтобы его услышали обормоты: «Ага! Все ясно! Он где-то здесь!» Дремавшие вскинули головы, сидящие встали. А Лешка прошелся по лужайке и вбил второй кол. Те обормоты, что встали, подошли поближе; те же, что подняли головы, оторвались от земли. Алешка поплевал на руки и взялся за лопатку. Все отделение с интересом, со смешками наблюдало за его странными и непонятными действиями. Противоречащими здравому смыслу – копать землю в такую жару, да еще добровольно!.. Тут что-то не так. А мой брат, не обращая внимания на шуточки, с трудолюбивым пыхтением начал копать затравеневшую землю. Причем время от времени он сверялся с рисунком «кривой молнии». – Клад ищешь? – загоготал Горшков. Он как завалился под дерево, так и лежал там. Алешка вздрогнул и изо всех сил смутился и растерялся. – А как ты догадался? Тут Горшков привстал: – Серьезно, что ль? Или врешь? – На обед пора, – ушел от ответа Алешка, забрал молоток и лопатку и забросил их в кузов. Обормоты переглянулись. После обеда Алешка захватил лопатку и отправился на полигон. Обормоты, как ни тянуло их поваляться после еды в кустах, за кухней, заинтересованно двинулись за ним, цепочкой, по одному. Алешка копал. Не как экскаватор, конечно, но старательно. Для создания эффекта достоверности. И краем глаза наблюдал, как любопытные обормоты во главе с Горшковым подбираются все ближе. Топчутся сзади, наблюдают, перешептываются. Потом Горшков деловито заметил: – Криво копаешь, Леха. Не туда. – И приказал: – Мотя, тащи веревку и остальные колы. Мотя принес моток шпагата и колья. Горшков собственноручно вбил их в точном соответствии со схемой, протянул от колышка к колышку шпагат. Получилась через всю лужайку линия «зиги-зуга». Зигзаг, то есть. – Вот так вот, – сказал Горшков и вытер мокрый от усердия лоб. – Теперь точно. Алешка, вместо того чтобы продолжить работу, сухо сказал «спасибо», забросил лопатку на плечо и усталой походкой направился в казарму. Разочарованные обормоты потянулись за ним. – Не, ну ты чего, в натуре? – сказал ему в спину Горшков. – Мы ж тебе помогаем. Алешка обернулся: – Это мое личное секретное дело. А вот после отбоя в казарме состоялся крутой разговор. Разборка, по словам Горшкова. Как только погас свет, из одного угла проникновенно послышалось: – Да, тяжела солдатская служба… Из другого угла тут же отозвалось: – Но когда дружно, тогда ничего… И началось: – Солдатская взаимовыручка – закон в армии. – Еще бы! Сам погибай, а товарища выручай. Мне вот маманя прислала из Кулебак печеньев, так я со всем отделением поделился… – Да нет никаких Кулебак… А… Ну да. Как же. Помню. Мы еще с ними всю неделю чай пили. – С Кулебаками? – С печеньями, дурак! – Не отвлекайтесь! – сурово напомнил Горшков. – Ну. Вот я и говорю. Тут с товарищем по службе последней ниткой делишься… (При чем здесь нитка?) А некоторые про клад жадничают. – Себе хочет все забрать. – Он велосипед на этот клад себе купит. – Будет по полигону на велосипеде разъезжать. Почтальон Печкин. – А мы будем пёхом топать, по жаре. У нас-то велосипеда нет. – Может, покататься даст? – Как же, даст! Жадина. Уж если кладом не делится, так что ему велосипед. И полчаса шла вот такая ерунда. Такое глупейшее ток-шоу. Прямо как по телевизору. Алешка помалкивал и беззвучно хихикал в темноте, зажимая себе рот, чтобы не расхохотаться. Наконец Горшков не выдержал: – Да спит он, братва. А мы разоряемся. – Горшков прошлепал босыми ногами по полу и присел на край Алешкиной койки. – Ты спишь, Леха? Не, ну ты чего, вообще? Ты не прав, в натуре. Это не по-солдатски. У нас все общее, правильно? – Да не сплю я, – сказал Алешка, – я думаю. Переживаю. – Молоток! Классный пацан! И Алешка наконец «сдался». Особенно после того, как его похвалил такой авторитет, как старший сержант Горшков. – Ладно, – Алешка уселся, подоткнул подушку под спину, – расскажу. Но никому больше не говорите. Это наше громадное семейное предание. Там и правда клад. Мне бабушка рассказала. Это наша фамильная тайна. – А что там? – обрадовался Горшков. – Баксы? – Ты чего орешь? Услышат. – Точняк, Алеха. Мотя, прикрой дверь. Тетя Мотя вскочил, схватил свое одеяло и завесил им дверной проем. – Баксы, да? – нетерпеливо прошептал Горшков. Алешка презрительно усмехнулся и покачал головой на такую серость. |