Онлайн книга «Привет от тети Моти»
|
Алешка живо про себя смекнул, что такие «праздничные» наряды ему ни к чему. И сделал выводы… В самом конце помещения находилась комната поменьше, где и располагалось отделение обормотов. Двери в это помещение не было – только широкий проем. Старшина показал Алешке его койку и тумбочку. Алешка быстренько и аккуратно уложил свои вещи и отправился продолжать «ознакомление» с частью. У него уже появились кое-какие планы… Первым делом Алешка навестил своего нового приятеля Сачка. Тот встретил Алешку так, будто всю жизнь его ждал, сидя у окошка. Впрочем, Алешку почему-то все животные так встречают, особенно коты и собаки. Алешка немного позанимался с ним, а потом направился на плац. Он задумчиво стоял перед облупившимся стендом, отображающим боевой путь семьдесят шестого гвардейского танкового полка в составе восьмой моторизованной дивизии. От Сталинграда до Берлина. Сзади подошел дядя Боря и положил ему руку на плечо. – Ну как, Алексей, осваиваешься? – спросил он заботливо. – Как тебе у нас? Глянулось? – В целом неплохо. Но недостатки есть. – Они везде есть, – обиделся дядя Боря за свой полк. – Даже в твоей школе. – А мы с ними боремся. – Представляю, – вздохнул дядя Боря. – А как тебе солдатская каша? – Так себе, – честно ответил Алешка. Он понял вопрос буквально. – Один раз, когда мама уезжала к бабушке, она попросила папу, чтобы он сварил нам кашу. – Ну и что? – насторожился дядя Боря. – Примерно так же получилось, – честно ответил Алешка. И посмотрел на дядю Борю грустными глазами. – Выбросили? – спросил дядя Боря. – На помойку? – Зачем же? – удивился Алешка. – Мама заставила папу всю кастрюлю съесть. – Жестоко, – вздохнул дядя Боря. И строго спохватился: – Ты на что намекаешь? – И стал виновато оправдываться: – Это временные трудности. Нам мало денег отпускают. Но скоро все изменится. – Больше денег дадут? – От них дождешься, как же, – проворчал дядя Боря. – Мы сами о себе позаботимся. Вон то поле, за полигоном, нам отдал соседний совхоз. И кое-какую технику. Мы его вспашем и засеем. И будет у нас своя свежая картошка. Своя свежая зелень. Мы и ферму соорудим. Свежие яички, свежее мясо. – Дядя Боря размечтался. – Свежее молоко. Мы уже и сена заготовили, десять копен. На всю зиму хватит. – Зимой я уже дома буду, – с облегчением вздохнул Алешка. И поинтересовался: – А с чем ваши солдаты сено едят? – Ты что?! Это для коров сено! – Надо же, – хихикнул Алешка. – Да! А коровы – это свежее молоко. Мы уже и макароны стали хорошие покупать… – Свежие. – Алешка был беспощаден. – Какие нежности! Не нравятся мне эти макароны. Ах, как он был прав! – Тебе ничего не нравится! – вспылил дядя Боря. – И наш боевой путь тоже? – Он указал на облезлый стенд. – Путь нравится! – вспылил и Алешка. – Героический! А нарисовали какую-то каракатицу! Недостойную такого пути. – Что? – Дядя Боря подбоченился, строго взглянул на Алешку сверху вниз. Как и всякий командир, он не терпел возражений. – Критиковать каждый может! Но он не знал, с кем имеет дело. Через пять минут возле стенда возникла такая вот картина. Две высокие лестницы-стремянки. На одной, на самом верху, – Алешка с кистью мастера в руке. На другой – старшина Баранкин. Одной рукой он бережно, но крепко держит Алешку за шиворот, другой рукой – почтительно – раскрытую баночку с краской. Внизу – два бойца, один поддерживает Алешкину стремянку, другой стремянку Баранкина. Есть еще и зрители – свободные от служебных обязанностей солдаты; они ничего не делают, только глазеют, раскрыв рты. И время от времени с готовностью переставляют стремянки в нужные места по кратким и точным указаниям художника. Наконец Алешка делает завершающий мазок и усталым движением опускает кисть в баночку. Они с Баранкиным спускаются на землю, отходят от стенда и окидывают его оценивающими взглядами. Работа художнику удалась. Вместо кривых и невыразительных стрелок Алешка мастерски изобразил танковые колонны на марше. На месте боев он нарисовал настоящие сражения. Огненные разрывы, клубы дыма, пулеметные строчки. Красота! Баранкин созерцает картину без слов. Он поражен. – Вот это да! Не то что Брендер. Тут же появляется сержант Семечкин. И вопит в восторге: – Батальное полотно! Бородинская панорама! Ну точь-в-точь как у нас в Кулебаках. – Такого и в Кулебаках нет, – вздыхает Баранкин. И кивает на Алешку: – Знатный хлопец. На все руки. Он нам картофельную чистку еще починит! Так что вечером, к отбою, Алешка явился в казарму героем дня. Обормоты – молодые солдаты под командой уже известного нам старшего сержанта Горшкова – приняли его в свой коллектив с удовольствием. А вот тут-то и выяснилось, что это отделение и есть самые настоящие обормоты. Алешка в этом быстро разобрался. Дело в том, что в армии, как, например, и в школе, иногда встречаются глупые и ленивые люди. И их почему-то стараются собрать в одно место. В нашей школе был такой третий класс «В», где учились юные двоечники, хулиганы и лоботрясы. Так и в полку. Все командиры старались избавиться от таких ленивых оболтусов и спровадить их в отделение бортовых мотористов. Занимались эти лодыри в основном тем, что доставляли на полигон, если было нужно, запасные части к танковым моторам. Но даже и такая простая служба была им в тягость, обременительна. И так они небрежно к ней относились, что частенько привозили на полигон совсем не то, что требовалось. Вместо пальцев к танковым тракам они могли привезти лампочки для фар, вместо приводных ремней – аккумуляторные батареи. Понятно, что из-за такой службы их «тумбочки» не вылезали из нарядов вне очереди. Ко всему прочему эти лентяи были довольно глупыми и темными людьми. Они плохо учились в школе, совершенно не читали книг, а только жевали жвачку и смотрели по телевизору тупые американские боевики. Не зря их назвали обормотами. Алешка убедился в этом в первый же вечер, после отбоя. Когда все улеглись в постели, один из обормотов по фамилии Чуня стал рассказывать, как малым детям сказку на ночь, содержание одного фильма. Алешка слушал и едва не хохотал, отвернувшись к стенке. – И тут этот как врежет ему в лобешник! А тот – брык и на пол, ножки кверху. А другой – сзади. Этот, значит, развернулся и прямо башкой в капот. И понеслась драчка! И самое удивительное – остальные обормоты его слушали взахлеб и все понимали: кто в лобешник, кто в капот… Кто – тот, а кто – наоборот – этот. (Кстати, этот Чуня был самый темный обормот. Как потом узнал Алешка, Чуня, например, был твердо уверен, что Мойдодыр – это город.) |