Книга Записки «черного полковника», страница 24 – Сергей Трахимёнок

— Вы говорите о Вильнюсе, словно экскурсовод, — сказал дама.

— Я говорю так, чтобы вам было понятно то, о чем я говорю, — ответил Виктор Сергеевич.

— А у вас в Литве любят зеленый цвет, и даже один из мостов называется «зеленым», правда?

— Правда, — устало согласился Виктор Сергеевич. — У нас все зеленое: «зеленый мост», «зеленое озеро», «зеленые братья». А если вы не хотите, чтобы я рассказывал вам о достопримечательностях старого Вильнюса, я могу перейти на бытовые детали, вы их не найдете в каталогах для туристов. Например, расскажу вам о школе, в которой учится мой племянник. Ее номер десять, и находится она возле магазина «Минск».

— Я не хотела вас обидеть неким недоверием, — сказала дама и тут же сменила тему. — Вы никогда не бывали в Канаде?

«Господи, она словно видит меня насквозь».

— Был в качестве туриста в Монреале.

— И в каком году это было?

— Это что, допрос?

— Нет, просто женское любопытство.

— По-моему, тогда там проходил один из матчей первой серии Канада — СССР по хоккею с шайбой.

— Сразу видно, что вы были в Канаде мельком, — сказала дама. — в Канаде никогда не говорят «по хоккею с шайбой». Для канадцев не существует никакого другого хоккея, кроме канадского, то есть хоккея с шайбой.

— А вы, судя по всему, отличаете хоккей канадский от хоккея русского.

— Еще бы, я родилась в Красноярске, а там была известная в Союзе команда, по-моему, «Енисей».

— А живете в Монреале?

— Нет, я живу в США, но первое время после переезда из СССР мы жили в Канаде, не в Монреале, а в Ванкувере.

И она, словно в доказательство, раскрыла сумочку и извлекла оттуда свою фотографию на фоне статуи капитана Ванкувера, основателя города. А поскольку Виктор Сергеевич, взглянув на фото, ничего не сказал, вновь затараторила:

— Это памятник Джорджу Ванкуверу…

«Сейчас она скажет — капитану английского флота», — подумал Виктор Сергеевич.

Но дама сказал просто:

— Он был англичанином.

— Это самый известный памятник в Ванкувере? — спросил Виктор Сергеевич, чтобы как-то поддержать разговор.

— Нет, — ответила дама, — самый известный памятник первому кабатчику, не помню, как было его настоящее имя, но в Гренвилле его называют памятником Джеку Болтуну.

«В Гренвилле… — подумал Виктор Сергеевич. — Значит, она действительно жила или была там, потому что все туристические справочники называют этот район, по сути, центр Ванкувера, Гэстауном. И это не проверочные тесты в отношении меня, а просто женская болтовня дамы, которая соскучилась по этнически близким собеседникам».

— Если вы не хотите в Голливуд, — сказала дама, — я могу организовать вам экскурсию в океан с рыбалкой — русские любят…

— Сколько это будет стоить, — спросил Виктор Сергеевич. — Вы ведь не профессиональный гид?

— Да, — ответила дама, — я любитель и беру недорого.

— Непременно воспользуюсь вашими услугами, — сказал Виктор Сергеевич, — но сегодня я себя плохо чувствую. Не могли бы вы сориентировать меня, где здесь находится то, что в России называется здравпунктом.

— Охотно провожу вас, — сказала дама.

И она сделала это, не только проводив его в кабинет дежурного медика, но и объяснив, что такой медконтроль здесь ничего не стоит, поскольку в отеле действует система «все включено».

Медсестра измерила Виктору Сергеевичу артериальное давление, покачала головой, дала зеленую таблетку и порекомендовала некоторое время не выходить на солнце.

«Прекрасно, — подумал Виктор Сергеевич, — если меня изучает контрразведка, то есть основание не выходить из номера».

Дама проводила его до номера и, прощаясь, произнесла:

— Меня зовут Лиз.

Он кивнул в ответ так, как должен кивнуть мужчина, с одной стороны, соблюдающий этикет общения с женщиной, но с другой — не настолько здоровый, чтобы пригласить ее в гости.

После этого Виктор Сергеевич заперся в номере, принял душ, разложил одежду на стуле на случай экстренных обстоятельств и улегся в кровать. Если номер под контролем, то это не вызовет у контролеров внимания.

Он закрыл глаза и стал имитировать спящего человека. Всякий, кто когда-либо занимался этим, знает, что от имитации до сна несколько шагов. Но Виктор Сергеевич долго не мог уснуть, слишком велико было напряжение, вызванное всем тем, что происходило с ним в последние три дня. Однако сон все же сморил его.

Проснувшись, он не стал открывать глаза, а перевернулся несколько раз, как это делает человек во сне и замер. Все, что произошло и происходило, вернулось к нему.

Он снова вспомнил Ветковского.

— Ты зря соглашаешься на это, — говорил тот.

— Но кто-то должен сделать это?

— Пусть это делают те, кто провалил резидентуру.

— Но я приобретал этого человека…

— Этот человек ненадежен…

— Почему ты так решил?

— Во-первых, он уже раз предал свою страну.

— Ну, это не основание обвинять его в ненадежности.

— Не скажи, тогда обстановка способствовала тому, чтобы он работал на нас, а теперь все наоборот.

— Есть тут некоторый резон. А во-вторых?

— Он уже был на грани провала и чудом избежал его.

— Это мы помогли ему избежать провала.

— И ты полагаешь, что он должен быть благодарен тем, кто сунул его голову под нож гильотины, а потом ловко вытащил в последний момент?

— Слишком образно, давай ближе к простой человеческой материи.

— Давай. Виктор, ты представь психологию человека, которого втянули в занятие, которое могло стоить ему свободы и даже жизни, а потом на каком-то этапе помогли ему избежать провала. А потом снова втягивают его в то же самое. Какова будет реакции нормального человека на то, что его хотят подставить еще раз? А реакция его будет одна — защитная. И, защищаясь, он сдаст тебя, приобретет новых хозяев и таким способом обезопасит себя.

— Это крайний вариант, его следует иметь в виду, но…

— А здесь никакого «но» нет, и не может быть. Ты представь свой статус: ты не сотрудник разведки, ты даже не гражданин России. Кто за тебя будет просить? Да и тех отношений, что были у Советского Союза с другими странами, уже нет. Ты не думай, что в случае провала и ареста тебя обменяют, как Абеля. Ты будешь сидеть и долго сидеть. Потому что Советского Союза нет, его сателлитов и их разведок тоже нет.

— Конечно нет. Ты говоришь так, будто это для меня новость. Я все это учитываю.

— Не учитываешь ты ничего… Ранее большие боссы могли во время переговоров тайно договориться об обмене тебя на такого же, как ты, и никто из журналюг даже не знал бы об этом. А сейчас другие времена…