Онлайн книга «Изгой»
|
— Это происходило у тебя дома? — Да, у меня дома! Почему ты об этом спрашиваешь? — Я разговариваю с тобой так же, как между собой разговаривают другие. Я веду нормальный разговор, как все нормальные люди… — Но ты ненормальный человек, ты это хочешь сказать? — А что, нормальный? Или ты считаешь, что ненормальный? — Действительно! Раз уж тебе так хочется, чтобы я это сказала… Нет. Ему не хотелось, чтобы она ему это говорила. Она стояла, прижавшись спиной к дереву. Она казалась такой маленькой на его фоне, и он сделал шаг в ее сторону. — У тебя есть приятель? — Мне двадцать один, не думаешь же ты, что я не нравлюсь мужчинам? — Но мальчики тебе не нужны, ты это хотела сказать? — Ты не мальчик. — Ладно, а кто же я тогда? Она рассмеялась: — Я бы сказала, что ты — большая проблема! — Да, я проблема. Нормальные вещи мне не нравятся. Я не могу делать многое из того, что делают нормальные люди. Но я мог бы повести тебя в галерею. Я мог бы угостить тебя обедом где-нибудь. — Глупый. Я не хочу, чтобы ты делал это. — Тогда чего же ты хочешь? Чего конкретно ты хочешь, Тамсин? — Я хочу говорить с тобой. — Говорить со мной — о чем? — О разных вещах. — О спектаклях? О книгах? О чем? — О твоих… ну, Господи, о твоих проблемах, я думаю. Я хочу, чтобы тебе стало легче. — Ты хочешь, чтобы мне стало легче? — Твоя мама… — Моя мама утонула. Это случилось почти десять лет назад. Некоторое время в голове у меня была полная неразбериха, но сейчас со мной все в порядке. Что еще? — Ну… — В отношении чего еще ты хотела, чтобы мне стало легче? — Мы не могли бы прекратить этот разговор? — Ты не хочешь со мной говорить? — Хочу, но… — Но не об этом? Тогда о чем же? — Знаешь, говорят, что это ты убил ее… Он произнесла эти слова с улыбкой; она стояла, прислонившись к дереву, смотрела на него и улыбалась. — …Что? — Говорят, что это ты убил свою мать. А ты не знал этого? Когда ты бесился, убегал и пьянствовал, все только и говорили, что это у тебя из-за чувства вины, потому что ты убил ее. А ты не знал? Льюис стоял совершенно растерянный. — Мне тогда было десять лет. Она… она утонула. Он слышал как бы со стороны свой неловкий лепет, словно ребенок, и не мог понять, что он сейчас делает: оправдывается или исповедуется. — Она купалась, и она… Тамсин положила ладонь ему на руку и подошла совсем близко. — О Боже, Льюис, прости меня, мне не следовало тебе всего этого говорить. Уронив перчатки, она взяла его за вторую руку, и ее губы оказались возле его щеки, и тут он понял ее. Он понял всю ее доброту к нему. — Льюис… — почти беззвучно выдохнула она. Он обнял ее за талию и поцеловал; он заставил ее саму захотеть этого, оставаясь совершенно хладнокровным. Она ответила на его поцелуй с благодарностью и вся подалась к нему. — О, не делай этого, — прошептала она, немного отстранившись от его губ. Он целовал ее спокойно и осмотрительно. Когда они целовались, она крепко прижималась к нему. Потом она подняла на него глаза и улыбнулась, и это была очень теплая и довольная улыбка. — Теперь я знаю, — сказал он. — Что? — Чего ты хочешь. — Как это грубо! Она обиделась, и это доставило ему удовольствие: он был с ней тверд, ему это нравилось. Он снова поцеловал ее. — Ты ведь с самого начала не хотела, чтобы я тебя куда-то пригласил? — спросил он. Он крепко обнимал ее и чувствовал, как бьется ее сердце, хотя, возможно, это билось его собственное. — Вот чего ты хочешь… Он опять поцеловал ее, потом поднял волосы с ее шеи и поцеловал ее туда; он соблюдал правила и не касался ее ниже шеи, но при этом отчетливо чувствовал, как она хочет его. — Нет… нет… — Нет? — Нет, — повторила она, продолжая опираться на его руку и при этом вся подаваясь к нему. Это не было похоже на то, как его хотели другие женщины, здесь все было деликатно, и ее пальцы на его руке как будто пытались выяснить, что они будут чувствовать в следующий момент, ничего не зная заранее. Он положил руку ей на спину, притянул и прижал ее к себе, а она вздрогнула и издала тихий звук, мягкий девичий вскрик, вырвавшийся у нее именно потому, что она так сильно хотела его. Пуговица на ее платье не выдержала и, оторвавшись, упала на траву, но ему нужно было не забывать о том, что это не та девушка, которую можно поиметь вот так, у дерева, даже если она ведет себя таким образом, даже если он действительно мог это сделать, если бы захотел. А потом… — Ладно. Прекрати. Довольно. Она произнесла это очень резко, и он отпустил ее. Они теперь не касались друг друга, но продолжалось это всего какое-то мгновение, потому что она тут же снова прильнула к нему, как будто и не было этих последних слов, и поцеловала его, схватившись рукой за пряжку его ремня. Теперь он тоже очень хотел ее, и она понимала это — она улыбалась ему, заглядывала в глаза и продолжала держаться за его ремень, запустив за него пальцы и надавливая ими на живот. Теперь при поцелуе он почувствовал ее язык, ее раскрывшиеся губы, а затем она снова отпрянула от него, тем не менее не отпуская его ремень. Она сжала пальцы. — Нам, наверное, лучше вернуться, — сказала она. — Они будут думать, куда я пропала. Льюис посмотрел вниз на руку Тамсин, сжимавшую его ремень. — Ой, прости, — сказала она и, засмеявшись, легонько дернула за пряжку, а потом убрала руку, продолжая смотреть ему в глаза. Он склонился к ней, а она поцеловала его без всякой робости, прижалась к нему, и это опять обмануло его. Потому что она тут же отстранилась. — Я сказала «нет». Прекрати, — проговорила она. Он знал, как ему вести себя с ней. Он не собирался больше прикасаться к ней. Но она сама должна все это прекратить прямо сейчас. Неужели она не понимает, что должна это прекратить? Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась. — Вот, — сказала она, — а теперь поцелуй меня в щечку, по-братски, и забудем обо всем этом. Льюис не двинулся с места. Она поднялась на цыпочки, чтобы дотянуться и поцеловать его в щеку. Она засмеялась. Затем она поцеловала его в шею, потерлась о нее своей нежной девичьей щечкой, коснулась губами его уха в тихом шепоте, и он ощутил, как в голове у него стремительно поднимается неудержимая волна, и потерял над собой контроль… |