Онлайн книга «Университет Ульгрейм. Лицо некроманта»
— Пф-ф-ф, — фыркнула я, а затем подняла голову к потолку и хрипло рассмеялась. — Если уж мы пять лет назад друг друга не поубивали… А затем, ни на кого не обращая внимания, подползла к Марку и сильно, насколько позволяла покалеченная рука, его обняла: — Я люблю тебя, братишка. — И я тебя, сестренка, — друг обнял меня в ответ. — Да они совсем больные на голову! — выдохнул кто-то из наших одногруппников. И я не могла с ним не согласиться. — Твиксы, пошли вон в лазарет, — Ник создал портал и сурово указал на него пальцем. — И чтобы я вас сегодня больше не видел! Завтра придете на перемене. Устрою вам разбор полетов. — Как скажете, учитель, — криво ухмыльнулся Марк и, поднявшись, прошипел: — Тухлый зомби, Глория, ты мне опять ребро сломала! — А ты мне — пальцы. — Я скривилась и с трудом, но встала. — Если я из-за тебя завалю первый урок у гранд-техника — порву на сотню маленьких скелетов, некромант! — Боюсь, боюсь! — хмыкнул друг и обнял меня за плечи. Под тихие шепотки и напряженные взгляды мы скрылись в портале. Лазарет встретил нас запахом трав, мягким приглушенным светом и возгласом: — О, Плододающая, что он с вами сделал?! — Добрый день, Белинда. — Я вяло помахала побледневшей девушке здоровой рукой. — Он нам ничего не сделал. — И именно поэтому вы здесь, — неодобрительно покачала головой она и позвала: — Кариша, иди сюда! А вы ложитесь! Мы спорить и не собирались. Рухнули на ближайшие койки. Организм, словно почуяв, что можно расслабиться, перестал блокировать боль, и мне стало по-настоящему плохо. Я тихонько застонала и сильно прикусила губу, чтобы не разреветься. Спокойно, сейчас целитель мной займется… Меня постепенно затапливала боль, и сознание медленно уплывало в полуреальность. Я смутно осознала, что Белинда решительно задернула штору между нашими с другом койками и присела рядом со мной. — Сейчас, сейчас станет легче, — шептала она, осторожно прикладывая узкую ладонь к моему лбу. — Потерпи… И действительно, боль начала постепенно отступать, а на ее место пришли отрешенность и сонливость. — Так… — Белинда принялась меня ощупывать. — У тебя поломаны указательный и средний пальцы на левой руке, на ней же повреждены сухожилия, сотрясение мозга, синяк на пол-лица и сильный ушиб правого бедра. Хорошо, что это все без использования магии, поспишь и будешь как новенькая. Ник невозможен! — возмутилась она. — Это не он, — хрипло выдохнула я, изо всех сил стараясь не уснуть. — Это Марк. А его травмы… моих рук дело. — Некромант. — Она поджала губы. — Сорвался? — Не-е-ет! — Я помотала головой и охнула от резко прострелившей виски боли. — Не двигайся! — скомандовала блондинка. — Просто нас попросили сражаться всерьез, — все же решила пояснить я. — Ну мы и послушались. — Но калечить друг друга зачем? — мягко пожурила меня она. — Сейчас я на тебя наложу исцеляющие заклинания и усыплю. — Мне в четыре надо быть на уроке! — встрепенулась я и попыталась встать. — Лежи! — Белинда удержала меня за плечи. — До четырех еще полно времени, я тебя разбужу. А теперь спи! — Спасибо! — выдохнула я и, повинуясь чарам, уснула. * * * Сочная зелень только появившихся листьев, яркое теплое солнце и первые одуванчики, распустившие свои желтые головки. Весна — это прекрасно. Вот только не в этот день. Я стояла на заднем дворе школы и, сплевывая кровью, смотрела на своего врага. Прямо в ясные синие глаза, полыхавшие первозданной ненавистью. Двенадцать лет дружбы перечеркнуты, и возврата быть не может. В какой момент мы стали отдаляться? Когда прозвучало первое оскорбление? Какая на улице была погода, когда мы первый раз всерьез подрались? Какое это имеет значение… Марк, ты не друг мне больше. Я отрекаюсь от всего, что у нас было общего. Резкая боль в сломанной руке, правый глаз заплыл, волосы опалены, а чуть выше груди — кровавое пятно. Еще никогда ты не бил меня так, желая покалечить. А то и убить. Но и я не осталась в долгу. О нет, я не уступила тебе. И потому ты морщишься, пряча за спину вывихнутое запястье, и стараешься не наступать на левую ногу, сломанную в лодыжке. А еще, я уверена, у тебя сотрясение мозга. Толпа вокруг нас становится все больше. К нашим потасовкам уже привыкли и даже не вспоминают о том, что когда-то мы были друзьями. Между нами давно не осталось ничего, кроме ненависти. — Ты, техничка… Как же ты меня достала, — выдыхаешь с презрением и стираешь с лица кровь, струящуюся из пореза над бровью. — А как ты меня достал, зомбятник! — цежу слова, стараясь не раскашляться. — Что, решил, что самый крутой? — Ты… Больше не будешь мне мешать! — вытягиваешь вперед непострадавшую руку, и на раскрытой ладони медленно начинает формироваться светло-зеленый шарик. Святые шестеренки, сырая некросила! Он все-таки решил меня убить! — Умирать — так вместе, Марк, — криво улыбаюсь и направляю на него свою шуточную разработку, которую сегодня должна была показать учителю, — пистолет, стреляющий раскаленными шестеренками. Успеваю выстрелить первой и отрешенно наблюдаю, как пылающая деталь впивается в его тело, как расширяются синие глаза, а потом… тухнут. Пистолет выпадает из моих рук. Я без сил опускаюсь на траву и кричу, кричу в небо, не веря, что убила Марка! Пытаюсь ползти вперед, чтобы хоть что-то, хоть как-то… Сильные руки прижимают меня к себе, и я распахиваю глаза. — Тихо, не ори на весь корпус, — шепчет друг, поглаживая меня по спине. — Что, опять? — Да, — вытолкнула пересохшими губами, беззастенчиво прижимаясь к Марку. — Первый раз за три года этот сон… Будто я тебя убиваю. — И мне тоже он приснился, — вздохнул он. — Видеть, пусть и во сне, как ты превращаешься в пыль… По-прежнему страшно, Глори. Мы замолчали, цепляясь друг за друга, словно в этом было наше единственное спасение. Тогда, пять лет назад, мы действительно чуть не убили друг друга. Марк запустил в меня сырой силой, я выпустила в него раскаленную шестеренку. Если бы не директор школы, который подоспел вовремя и успел поставить между нами сильный стихийный щит, лежали бы трупами оба. Без вариантов. А так… Очнулись через неделю в лазарете, в соседних палатах, под бдительным присмотром обеих бабуль. Сначала я решила, что они караулят на случай, если мы задумаем продолжить. Но оказалось, обе хотели нас помирить… Не успели. Тот наш разговор я, наверное, и на последнем вздохе буду помнить… |