Онлайн книга «Скарамуш. Возвращение Скарамуша»
– К дьяволу ваши метафоры! – Тем не менее держите их на уме. Они дошли до дома номер семь по улице Менар. Де Бац открыл калитку в воротах для экипажей, и они вошли во внутренний дворик скромного дома. На крыльце сидел плотный неопрятный тип в слишком большой для него треуголке с трехцветной кокардой. При виде барона он встал и выбил о каблук пепел из глиняной трубки. – Гражданин Жан де Бац, ci-devant [223] барон де Бац? – грубо окликнул он гасконца. – Я – Жан де Бац. А вы кто такой? – Меня зовут Бурландо. Офицер муниципальной полиции. Это заявление прозвучало весьма зловеще, но на барона оно не произвело ровным счетом никакого впечатления. – И какое же у вас ко мне дело, гражданин муниципал? Грязноватая физиономия офицера помрачнела. – У меня есть к вам несколько вопросов. Лучше бы нам войти в дом. Но как пожелаете… – Заходите, если угодно, – безразлично сказал барон. – Надеюсь, вы не станете тратить мое время впустую, гражданин. – Это мы вскоре увидим. Они поднялись по лестнице на второй этаж и остановились у двери. Несмотря на тревогу, Андре-Луи не мог не восхититься безупречным самообладанием барона. Де Бац постучал, и дверь незамедлительно открыли. Их встретил Бире-Тиссо, слуга барона, невзрачный человечек с худым зеленоватым лицом, проницательными темными глазами и широким ртом клоуна. Де Бац прошел в небольшой салон, за ним следовал Бурландо, Андре-Луи замыкал шествие. Муниципал хотел было помешать Андре войти, но барон осадил чиновника: – Это мой друг, гражданин Моро. Можете свободно говорить при нем. Хвала Господу, у меня нет секретов. Закройте дверь, Андре. Итак, гражданин муниципал, я к вашим услугам. Бурландо неспешно прошелся по изысканному маленькому салону, обвел взглядом позолоченную мебель, мягкий ковер, севрский фарфор перед овальным зеркалом, висевшим над камином, и остановился возле высокого кона, встав к нему спиной. – А, Моро. Что ж, ладно. Мне сказали, что он ваш помощник. – Совершенно верно, – подтвердил де Бац. – Итак? Ввиду такой напористости Бурландо сразу перешел к делу: – Мне сообщили, что вы, гражданин ci-devant, ведете антигражданский образ жизни. Я узнал, что вы встречаетесь здесь с личностями, не пользующимися доверием нации. – С какой же целью, по вашим сведениям, я с ними встречаюсь? – Как раз это я и надеялся выяснить у вас. Когда вы мне ответите, я буду знать, следует ли мне передать сведения о вас Комитету общественной безопасности. Позвольте взглянуть на вашу карточку, гражданин. Де Бац тотчас протянул ему карточку – удостоверение личности, выданное секцией, на территории которой он проживал. Недавний указ предписывал каждому гражданину получить такое удостоверение. – И вашу, гражданин, – с начальственной бесцеремонностью обратился чиновник к Андре-Луи. Обе карточки были в полном порядке. Их выдал владельцам Потье де Лилль, секретарь секции, подкупленный бароном. Бурландо вернул их, не сказав ни слова. Но исправность документов не сбила с него спеси. – Итак, граждане, что вы имеете сказать? Вы ведь не станете прикидываться патриотами здесь, в этой роскошной квартирке? Андре-Луи рассмеялся ему в лицо. – Вы находитесь во власти распространенного заблуждения, мой друг, будто грязь – доказательство патриотизма. Если бы это было так, вы были бы великим патриотом. Бурландо опешил. – Вот как! Вы смеете… брать со мной подобный тон! Но мы еще разберемся в ваших… делах. Мне донесли, что вы – агенты… иностранной державы. – Ага! Несомненно, члены Австрийского комитета, – холодно ответил де Бац. Он намекал на мифическую организацию, о существовании которой несколько месяцев назад заявил народный представитель Шабо, став всеобщим посмешищем. – Ей-богу, если вы хотите посмеяться надо мной, то лучше сначала вспомните: хорошо смеется тот, кто смеется последним. Можете продолжать. И все-таки, должен ли я донести на вас или вы представите мне причину, по которой не следует этого делать? – А какая причина вас удовлетворила бы? – поинтересовался де Бац. – Эти… встречи. Зачем, если не в целях заговора, вы их устраиваете? – Я что, единственный в Париже принимаю гостей? – Гостей? Значит, гостей. Но они не простые гости. Они приходят слишком часто и всегда в одно и то же время. И это одни и те же люди. Таковы мои сведения, отрицать их бесполезно, и не трудитесь мне лгать. Барон резко сменил тон: – Вы воспользуетесь дверью или мне вышвырнуть вас в окно? На чиновника словно вылили ушат ледяной воды. Он отшатнулся, но, едва оправившись, снова воинственно выпятил грудь. – Черт побери! Проклятый аристократишка… Барон широко распахнул дверь салона. – Прочь отсюда, слизняк! Убирайся в свою навозную кучу! Бегом! Марш отсюда! – Святая гильотина! Посмотрим, что вы запоете, когда предстанете перед комитетом, – произнес побагровевший чиновник, направляясь к выходу. Он шел нарочито медленно, как будто пытался спасти свою гордость. – Мы еще преподадим вам урок, проклятые изменники! Вы еще поплатитесь за свои аристократические замашки. Меня зовут Бурландо! Вы еще вспомните это имя. – И он убрался восвояси. Они услышали, как хлопнула наружная дверь. Андре-Луи улыбнулся, но во взгляде его читалось неодобрение. – Я предпочел бы обойтись с ним по-другому. – Он заслужил куда большего. Его следовало вышвырнуть в окно без предупреждения. Беспардонный мерзавец! Пусть себе идет в комитет – Сенар [224] сделает свое дело. – Не поспеши вы, я дал бы Сенару веский повод разделаться с этим невежей. Ну да ладно, думаю, случай еще представится. Он непременно вернется, чтобы отомстить. Но вам, Жан, следовало бы обуздывать свой горячий нрав. – Обуздывать свой нрав перед ничтожеством! – Барон фыркнул. – Ладно, довольно о нем. Где Ланжеак? Он вызвал Тиссо. Господин де Ланжеак, оказывается, еще не приходил. Барон бросил взгляд на севрские часы и выругался. – Ничего удивительного, – сказал Андре-Луи. – Этот молодой человек совершенно непунктуален. И совершенно нам не подходит. Если это типичный агент д’Антрега, то неудивительно, что регент пользуется столь ничтожным влиянием при дворах Европы. Лично мне такой не нужен даже в качестве лакея. Наконец в комнату ворвался запыхавшийся Ланжеак. Мало того что он опоздал, он еще с беспримерной отвагой вырядился в сюртук с черными полосами на желтом фоне и обвязался шарфом, который Андре-Луи язвительно уподобил снежной лавине. |