Онлайн книга «Алое на черном»
Она ничего не сказала, встала, забросила на плечо рюкзак, собираясь уходить. – Подожди! – Дэн поймал ее за руку. – Если хочешь, я покажу тебе Чудову гарь. Зачем он это сказал? Зачем вообще ему была нужна эта странная, неправильная девчонка, под самую завязку нафаршированная проблемами и комплексами?! Дэн не знал, просто чувствовал: Ксанка – одно из звеньев в той загадочной цепи событий, которую они взялись распутывать. Вполне возможно, что не самое последнее звено… – Пойдем, – сказала она и посмотрела на калитку. – У тебя же есть ключ? По лесу шли быстро, времени до вечернего построения оставалось не так и много, нужно было спешить. Дэн попробовал забрать у Ксанки рюкзак, но она отмахнулась от его помощи раздраженно и удивленно одновременно. Он не стал настаивать. О том, что гарь уже близко, стало ясно по чахлому и больному подлеску. – Скоро? – Ксанка казалась бледнее обычного. – Уже почти пришли. Ты хорошо себя чувствуешь? – Со мной все в порядке. То, что с ней далеко не все в порядке, Дэн понял, когда они добрались до границы между живым лесом и выжженной землей. Ксанка немигающим взглядом смотрела на черный остов сгоревшего дерева, шептала что-то непонятное, а потом шагнула вперед… Она шла, и от каждого ее шага в воздух поднималось сизое облачко пепла. Дэн мог видеть только ее напряженную спину и сжатые в кулаки руки. Он видел, как Ксанка замерла напротив дерева, а потом вдруг начала медленно оседать на землю. Дэн не успел ее подхватить. Когда дело касалось Ксанки, его реакция безнадежно запаздывала. Она лежала на спине, и в ее широко открытых невидящих глазах плясало зеленое пламя. Точно такое же пламя выбивалось из-под ворота майки. Это было тяжело, вынести ее за пределы очерченного огнем круга. Легкая, как пушинка, в обычной жизни, сейчас Ксанка, казалось, весила едва ли не больше его самого. Ноги не слушались, а в голове шумело. И этот запах… Пожарище, сгоревшая до кости человеческая плоть, смерть страшная, в муках… В какой-то по-настоящему страшный момент Дэну показалось, что он тоже горит, прогорает до кости, обугливается, превращается в сизый пепел… Страх подстегнул его, заставил совершить почти невероятное. Он вышел за пределы гари сам и вынес Ксанку. Он нес ее на руках еще метров двести, не останавливаясь, не оглядываясь, нес до тех пор, пока не исчез окутывающий ее зеленый свет. А потом без сил упал на мягкую, присыпанную прошлогодней иглицей землю. Ксанкины глаза были закрыты, а лицо – безмятежно. Он бы решил, что она спит, если бы не был уверен, что это глубокий обморок. Гарь заманила ее и не желала отпускать. Наверное, и не отпустила бы, если бы не он. Дэн осторожно коснулся перепачканной сажей щеки. Ксанка открыла глаза, синие, бездонные, как сентябрьское небо. – Он ушел? – спросила севшим голосом. – Кто? – Тот человек. Лешак. – Она попыталась сесть. – Здесь не было никого, кроме нас с тобой, Ксанка. – Ты называешь меня так странно… – Не нравится? Скажи, как тебя называть. – Нет, нравится, просто странно. – С тобой все в порядке? – Да, кажется. В голове только шумит, и этот запах… Дэн, ты тоже его чувствуешь? Он чувствовал. Волнами накатывающая тошнота не давала забыть. Вот что имел в виду Туча… – Скоро река. Давай окунемся, – предложил он, помогая Ксанке встать на ноги. – Ты можешь идти? – Могу. Купались по очереди. Пока Ксанка смывала с кожи и волос пепел, Дэн сидел спиной к реке, размышлял над увиденным. То, что случилось на гари, было ненормально. Хуже того, оно было аномально. Аномально и одновременно невероятно притягательно. Если бы не этот запах… – Я все. – Ксанка стояла за его спиной, уже полностью одетая, с мокрыми волосами. – Как ты себя чувствуешь? – уже в который раз спросил Дэн, стаскивая с себя футболку. – Лучше, но ненамного. Одежду тоже нужно будет стирать. Ксанка рассматривала его исполосованный шрамами живот внимательно, беззастенчиво, а он не чувствовал неловкости от ее взгляда, одно только неожиданное щекотное чувство где-то в районе солнечного сплетения. – Отвернись, – попросил он, стаскивая джинсы. Она послушно отвернулась, сунула руки в карманы. Вода была прохладной, но Дэну все равно недоставало холода. Тело горело огнем, никак не могло остыть после Чудовой гари. Или он себя обманывает, и всему виной Ксанкин взгляд? Сколько ей лет? Есть хоть пятнадцать? Когда Дэн выбрался на берег, Ксанка сидела по-турецки, что-то рисовала в своем блокноте. При его приближении она захлопнула блокнот, сунула обратно в рюкзак. – Ты как? – спросила, не оборачиваясь. – Терпимо. Идем в лагерь? – Идем. Какое-то время они шли молча, а потом Дэн решился на разговор: – Что с тобой случилось там, на гари? Ты отключилась… – Да, наверное. – Ксанка кивнула. – Сначала меня точно позвал кто-то. Знаешь, это такой зов, которому невозможно противиться. А потом… – Она зажмурилась. – Я снова видела его, этого человека. – Лешака? – Да. Он был такой… жуткий, тянул ко мне руки. Одна рука обожженная, как и половина лица, и… – Она снова замолчала. – И что? – спросил Дэн осторожно. – Дальше все, провал. А потом уже ты. – Она робко улыбнулась. – Хорошо, что ты был рядом, – добавила едва слышно. – Тебе не стоит больше туда ходить. – Дэн взял в руку ее ладонь. – Скажи, я могу тебя кое о чем спросить? Девушка кивнула. – Откуда у тебя этот ключ? Там, на гари, когда ты отключилась, он опять светился. – Не знаю. – Ксанка накрыла ключ ладонью, словно защищая. – Он всегда был со мной, сколько я себя помню. – Подарок родителей? – Не знаю. – Она казалась растерянной. – Они не дарили мне ничего такого… бесполезного. Только если я сама просила. Не дарили ничего бесполезного… Дэн подумал о своих родителях, о том, что с самого первого дня чувствовал их любовь и поддержку. Неужели бывает по-другому? Бывает! Он видел это своими собственными глазами. Ничего удивительного в том, что она такая… дикая. – Блуждающий огонь, – нарушила молчание Ксанка. – Ты ведь видел его вблизи. На что он похож? – На зеленый туман. Туча говорит, словно что-то поднимается из-под земли. Что-то большое и светящееся. И Туча тоже чувствовал этот запах… – Дэн поморщился. – Вчера на гари и тот раз, когда нашел блуждающий огонь. Они не успели договорить. У распахнутой калитки в нетерпении пританцовывал Василий. |