Книга Блюз мертвых птиц, страница 44 – Джеймс Ли Берк

— Потому что ее в скором времени ждет повышение до должности детектива, и я хочу, чтобы она поработала с опытным человеком.

— А настоящая причина?

— Только та, что я сказала, — я не отводил взгляда от Хелен, и она добавила: — Если Джессе Лебуф будет создавать проблемы, я хочу, чтобы у тебя был свидетель.

Катин Сегура была матерью-одиночкой, два года отучившейся в общественном колледже в Новом Орлеане по специальности «уголовная юстиция». Как и Хелен, она начала свою карьеру в правоохранительных органах с должности контролера счетчиков платной парковки в полиции Нового Орлеана, а затем перешла на должность диспетчера службы 911 в полицейском управлении округа Иберия. У нее был скромный дом в Жеанеретте, где она проживала с двумя детьми. Это была достойная и смиренная женщина, внимательно относящаяся к своей работе и семье, и за пять лет ее патрульной службы на нее не было подано ни единой жалобы. Мы направлялись в Сайпермонт-Пойнт в ее патрульной машине, и я знал, что Хелен допустила ошибку, отправив ее со мной. Есть один старый урок, который рано или поздно заучивает каждый полицейский: невозможно вымыть зло из человеческой души. Не стоило Катин Сегура иметь дело с такими людьми, как Джессе Лебуф.

Дождь прекратился, и через лобовое стекло патрульной машины я мог видеть водяной смерч на поверхности залива, его столб, изгибающийся в солнечном свете, светился и переливался, как новогодняя игрушка. Кипарисы, дремавшие в прудах по обе стороны от нас, покрывались осенним золотом, а ветер пах так, как будто лагуны вокруг нас были полны креветок или форели.

— Так что с этим парнем? — спросила Катин.

— Он просто старик. Не обращай большого внимания на то, что он говорит или делает.

Она оторвала взгляд от дороги:

— У него какие-то проблемы с людьми не той расы?

— Он один из тех парней, голова которых напоминает плохой квартал. Лучше туда не соваться.

Она молчала весь остальной путь до дома Джессе. Когда мы припарковались у отставного копа во дворе, он стоял у барбекю под ореховым деревом, заворачивая в фольгу большого морского окуня. Старик наполнил форму из фольги пикантным соусом, рубленым луком и лимоном, и проткнул ее вилкой в нескольких местах, чтобы рыба пропиталась запахом от углей. Джессе глянул в нашу сторону, затем взял с деревянного стола банку пива и отпил из нее, концентрируя все свое внимание на водяном смерче над заливом. Плечи его были шириной с черенок лопаты. С юга не переставая дул ветер, шурша листьями на ветках деревьев над нашими головами.

— Шериф Суле хотела бы попросить вас помочь ей в одном деле, мистер Джессе, — сказал я, — если у вас есть несколько свободных минут, мы отвезем вас в город.

— Это ты про этого гермафродита? — бросил он.

— Плохо вы подбираете слова, — ответил я.

— А чем помочь-то? — задал еще один вопрос Лебуф.

— Лучше вам это с ней обсудить. Она не всем со мной делится, — ответил я.

— Ты чертов лжец.

— Не самый хороший тон в разговоре с коллегой по службе, — я попытался его осадить.

— А это кто еще? — спросил он, глядя на Катин.

— Помощник шерифа Сегура, сэр, — представилась она.

Глаза Джессе скользнули по ней вверх, затем вниз, как будто он осматривал говяжью ногу.

— Я готовлю, — сообщил он, — скажи гермафродиту, что я загляну, когда будет настроение.

— Нет, сэр, вы должны отправиться с нами сейчас, — сказала Катин.

— Я что, с тобой разговариваю? — рявкнул Джессе.

— Джессе, ты знаешь процедуру. У тебя нет выбора, — сказал я.

— Я задал девчонке вопрос, — прошипел Джессе.

— Сэр, вы можете отправиться с нами как друг или же в браслетах, — сообщила старому полицейскому Катин.

— Робишо, сделай же ты что-нибудь уже.

— Вот что я думаю, мистер Джессе, — ответил я, — по обе стороны дороги, ведущей к вашему дому, раскинуты пруды, полные окуней и прочей рыбы. Вы живете в окружении пальм, дубов и соленых заливов с лагунами, полными белой и пятнистой форели, а в Ки-Уэст или любой другой курорт Флориды можете отплыть прямо со своего двора. Ну, кому, как не вам, так повезло с местом жительства? Шериф Суле, вероятно, лишь хочет занять двадцать минут вашего времени, неужели это так много, сэр?

— Как только я поем, помою посуду и вычищу барбекю, сразу же об этом подумаю, — ответил он. — Затем я позвоню шерифу Суле и решу все вопросы. А пока что выметайтесь отсюда.

Катин сделала шаг в его сторону, большие пальцы рук на ремне по бокам.

— Нет, мистер Лебуф, сейчас вы сядете на заднее сиденье патрульной машины, и лучше вам попридержать свой темперамент. Если вам не нравится, что на вашей траве стоит помощник шерифа-женщина, или темнокожая женщина — помощник шерифа, то это ваши проблемы. Сейчас я положу вам руку на плечо и сопровожу вас в патрульную машину. Если вы не послушаетесь, вам будет предъявлено обвинение в оказании сопротивления сотруднику полиции.

— Убери эту суку с моей земли, — захрипел мне Лебуф.

— Все! — Катин решила закончить этот бессмысленный разговор.

Она крутанула бывшего детектива вокруг собственной оси и, толкнув меж лопаток, приперла его к патрульной машине. Затем она достала наручники и потянулась к его левому запястью, как будто бы ситуация была разрешена, но в этом она ошибалась. Джессе Лебуф резко повернулся к ней лицом, перекошенным от презрения, и сильно ударил ее кулаком в грудь.

Катин отлетела на шаг назад, остановилась и вытащила из петли в ремне перцовый баллончик. Я встал между ней и Лебуфом, поднял руки перед ним, стараясь его не касаться и двигаясь из стороны в сторону, преграждая ему путь к помощнику шерифа.

— Джессе, я слежу за каждым твоим движением, — сказал я, — ты арестован за сопротивление и нападение на сотрудника полиции. Если ты прикоснешься ко мне, я поставлю тебя на колени.

Его маленькие глаза, глубоко сидевшие в коричневом от загара лице, горели огнем. Я мог лишь догадываться, что за мысли пролетали у него в голове в отношении Катин и какие образы вставали перед ним после жизни, полной насилия над беспомощными людьми: чернокожими женщинами в койках за три доллара в Хопкинсе; бездомным, вытащенным из товарного вагона; сутенером из Нового Орлеана, который думал, что может возить своих девок в город и при этом не отмечаться; безграмотной женой-каджункой, тело которой сжималось в комок каждый раз, когда он касался ее. Я слышал дыхание Катин у себя за спиной:

— Дай мне закончить это, Дэйв, — прошептала она.

— Нет, мистер Джессе взял себя в руки, — ответил я, — правильно, мистер Джессе? Кончаем это дерьмо. Дайте мне слово, и мы все отправимся в город и порешаем все проблемы.

— Не делай этого, — сказала мне Катин.

— Все кончено, — сказал я, — правда, Джессе?