Книга Неоновый дождь, страница 31 – Джеймс Ли Берк

Первым пришел начальник Сэма Фицпатрика из казначейства. Наверное, он был неплохим человеком, но я ему не нравился, и, думаю, он подозревал, что к смерти Фицпатрика привели скорее его запутанные отношения со мной, чем с Филипом Мерфи и ребятами из Центральной Америки.

— Вы все время говорите о работе «слонов». Но в записях Фицпатрика нет ничего подобного, и он никогда не поднимал этот вопрос в разговорах, — сказал он.

Ему было сорок лет, он пришел в деловом костюме, сильно загорелый, с коротко подстриженными, как у спортсмена, седоватыми волосами. Карие с прозеленью глаза смотрели серьезно и пристально.

— У него не было никаких шансов спастись, — ответил я.

— Странные вещи говорите, лейтенант.

— Психопаты и правительственные прихвостни делают странные вещи, когда выходят из-под контроля.

— Филип Мерфи не из правительства.

— Вот насчет этого не уверен.

— Поверьте моему слову, — стал убеждать он.

— А почему бы вам в таком случае не поверить моему?

— Потому что ваша биография слишком своеобразна. Потому что вы все время вмешиваетесь в дела, которые вас не касаются. Потому что вы убили, возможно, главного свидетеля из правительства и потому что один из наших лучших агентов сгорел в вашем автомобиле.

Мой взгляд дрогнул, и я вынужден был отвернуться. Деревья зеленели в солнечных лучах, и я сосредоточился на том, как трамвай с грохотом идет через парк.

— Вы когда-нибудь слышали о человеке по фамилии Эбшир? — спросил я.

— А что?

— Думаю, что эти ребята работают на некоего Эбшира.

Его взгляд блуждал по комнате, потом вернулся ко мне. Но я заметил по глазам, что он вспомнил это имя.

— Кто этот человек? — спросил я.

— Откуда мне знать?

— Строите защиту?

— Мы не можем позволить вам вмешиваться в нашу работу, — сказал он.

— Очень плохо.

— Да что вам стоит принять это пожелание, лейтенант?

— Мне тоже нравился этот парень.

— Ну тогда почтите его память своим отсутствием в федеральных делах.

Он вышел, не попрощавшись, оставив меня в одиночестве в залитой солнечным светом белой палате. Я чувствовал себя одураченным. К тому же изнутри начала подниматься какая-то дрожь, похожая на дребезжание камертона, издающего нестройный звук. На тумбочке возле кровати стояла бутылочка с листерином. Я с трудом добрел до ванной, прополоскал рот и сплюнул в раковину. Потом собрал слюну во рту и сглотнул. Снова прополоскал рот, но на этот раз сплевывать не стал. Желудок принял алкоголь, как старого доброго друга.

Через полчаса у моей койки оказались два детектива из управления внутренних дел. Те же самые, которые занимались расследованием дела об убийстве Хулио Сегуры. Оба в спортивной одежде, оба с усами, оба с аккуратными стрижками.

— Ребята, у меня от вас нервы портятся. Вы прямо как стервятники, усевшиеся на столбиках кровати. Не хотите присесть?

— Чудной ты человек, Робишо. Все время какие-нибудь шутки откалываешь, — сказал первый детектив.

Его звали Нейт Бакстер, он работал в Департаменте контрразведки, когда был в армии, а потом перешел в Департамент внутренних дел. Мне всегда казалось, что его очевидные милитаристские наклонности были прикрытием самых настоящих фашистских умонастроений. Он всегда любил задираться, и как-то ночью один задержанный полицейский засунул его головой в унитаз в кафе у Джо Бертона на Кэнел-стрит.

— Мы не требуем от тебя слишком многого, Дейв, — сказал его напарник. — Просто парочка деталей у нас осталась невыясненной.

— Например, такая: что ты делал в этой забегаловке возле аэропорта? — добавил Бакстер.

— Мне рассказали о девушке, которая хотела выдать парочку людей Сегуры.

— Ты не нашел ее?

— Нет.

— Тогда зачем нужно было терять там время, пялясь на голых баб?

— Я ждал, что она придет.

— А что ты пил?

— Газировку.

— Не знал, что от 7-Up можно обделаться, — заметил Бакстер.

— Ты же читал отчет. Если не веришь, твои проблемы.

— Нет, как раз таки твои. Так что перечитай его еще раз.

— Приклей его себе к заднице, Бакстер.

— Что ты сказал?

— Что слышал. Вон с глаз моих.

— Остынь, Дейв, — сказал его напарник. — История с тобой приключилась совершенно дикая. Тут есть о чем порасспрашивать. Тебе следовало это предвидеть.

— Она не могла не быть дикой. Поэтому все так и вышло, — сказал я.

— Мне кажется, что здесь нечего скрывать. По моему предположению, ты вылетел из машины, приземлился прямо на голову. Медики сказали, что от тебя несло, как из выгребной ямы, куда к тому же налили виски.

— Продолжаю защиту. Мне неважно, кто там что скажет, но у меня были намерения всем рассказать, что под этим полиэстровым костюмом скрывается настоящий коп, у которого есть возможность затачивать карандаши с лучшими администраторами в департаменте. Но ты создаешь большие трудности для того, чтобы я оставался твоим защитником, Бак-стер.

— Похоже, твою мать оттрахал краб.

Напарник Бакстера изменился в лице.

— Завтра я отсюда выпишусь, — сказал я. — Может, следует вызвать тебя с работы, встретиться и переговорить по душам? Как полагаешь?

— Когда будешь звонить мне, лучше закажи автобус, развозящий на собрания общества анонимных алкоголиков.

— У меня такое чувство, что разницы никакой — я могу выйти из-под контроля и сегодня, прямо здесь.

— Желаю тебе, чтоб ты так и сделал, умник. Я с удовольствием вытряхну из тебя все дерьмо.

— Вали отсюда, Бакстер, пока тебя в унитаз не спустили вместе с дерьмом из судна.

— А ты продолжай глотать эти пилюли, потому что они тебе еще понадобятся. Молоток тебе на голову не я уроню, в любом случае. На этот раз ты вылетишь из дверей собственного кабинета. Надеюсь, тебе этот полет тоже понравится, потому что он будет длиться намного дольше. — Он повернулся к напарнику: — Пойдем отсюда на свежий воздух. Этот парень с каждым разом меня все больше утомляет.

Они вышли за дверь, и в этот момент мимо них прошмыгнула молоденькая медсестра-ирландка в белом халате, которая несла мне обед на подносе.

— Господи, ну и утомительная парочка, — проговорила она.

— Возможно, это лучшее, что о них можно сказать, сестра.

— Они разыскивают тех, кто все это с вами устроил?