Книга Рокоссовский. Терновый венец славы, страница 88 – Анатолий Карчмит

«Немецкое командование приказало: превратить подступы к Вертячему в зону смерти. С солдат и офицеров взять подписку — если сдадут Вертячий или сами сдадутся в плен, то семьи их будут расстреляны».

«Наши тексты, неоднократно передававшиеся на немецком языке по радио, и листовки, разбросанные в больших количествах на территории, занятой гитлеровцами, оказывают разлагающее влияние на солдат и офицеров. Растет недоверие к Гитлеру. Часть немецких офицеров переселена в солдатские землянки, чтобы улучшить надзор за солдатами».

Телефонный звонок оторвал Рокоссовского от бумаг.

— Да-да, это я.

— Товарищ командующий фронтом, — докладывал Батов. — Двумя дивизиями форсировал Дон.

— Когда?

— Сегодня ночью.

— Превосходно. Выезжаю к вам немедленно.

Рокоссовский положил папку в сейф и сказал Белозерову:

— Андрей, так держать! Твоей работой довольны все.

— Спасибо.

— Продолжай искать свою семью. Мои уже находятся в Москве и сразу же включились в борьбу с фашистами.

— Каким образом?

— Юлия Петровна участвует в работе Антифашистского комитета советских женщин, — с гордостью сказал Рокоссовский. — А дочь учится в школе разведчиков-связистов и собирается к партизанам в Белоруссию.

Командующий фронтом проводил Белозерова и сел в машину.

7

Время приближалось к полудню. Машина катилась по проторенной степной дороге, словно по битому стеклу. Она шла по земле, где только что прогремели бои. Глаза Рокоссовского тонули в сероватой мгле, окутавшей безбрежную степь. Солнце выглянуло сквозь плотные дымчатые облака и тут же спряталось, будто ему неприятно было смотреть на развороченные машины, танки, вспаханные снарядами мерзлые глыбы земли, кровавые пятна на потемневшем от гари снегу.

Чем ближе подъезжал командующий фронтом к позиции 65-й армии, тем больше он проникался убеждением, что эта грандиозная операция должна завершиться успешно. Теперь уже стало ясно, что на одном дыхании нельзя расчленить и разгромить окруженную группировку. Надо срочно брать Вертячий, замкнуть кольцо окружения и не дать возможности противнику закрепиться на внешнем обводе. Теперь это основная задача фронта. К вечеру Рокоссовский уже был на НП генерала Батова.

— Немцы ждут удара с севера, — докладывал Батов. — Там они укрепились основательно. — Он показал на карте пулеметные точки, противотанковые орудия, надолбы, инженерные заграждения. — А мы, форсируя Дон, обойдем селение с юго-западной стороны. Здесь гитлеровцы не так сильны.

— Что ж, умное решение, — улыбнулся Рокоссовский.

Батов подтянулся, на лице его сияла довольная улыбка.

— Разрешите выполнять?

— Давай, Павел Иванович, покажи немцам, на что способен генерал Батов.

Донские берега окутала темень. По дороге, построенной саперами и морозом, катились танки и артиллерия. Доносился торопливый перестук топоров. К утру штурмовые отряды, поддержанные танками, медленно начали продвигаться в глубь селения с юго-западной стороны. Вторая группа, переправившаяся через Дон раньше, ударила по западной окраине, а третья — по северной. Командиры соединений донесли: встретили упорное огневое сопротивление.

— Что будешь делать, Павел Иванович? — спросил Рокоссовский.

— Там, где встречу сильное сопротивление, оставлю заслоны для блокирования, главными силами обхожу Вертячий с юга.

— Я бы тоже так поступил, — закурил папиросу командующий фронтом.

Утром следующего дня были получены донесения авиаразведки: замечено активное движение противника от Вертячего на восток.

К обеду передовые части армии уже были в 12–15 километрах восточнее селения и уничтожали отступающих фашистов. На внешнем обводе гитлеровцы были уничтожены полностью.

Рокоссовский и Батов зашли на КП немецкой дивизии. Увидев огромное помещение глубоко под землей — сверху двенадцать накатов бревен, — командующий фронтом сказал:

— Ничего себе устроились. Видно, собирались отсиживаться здесь не один месяц. — Он глянул на командарма и усмехнулся. — Фашисты только одного не учли.

— Чего именно?

— Что против них воюет невысокого роста, но крепкий телом, духом и умом русский генерал Павел Батов.

— Командарм покраснел, одобрительно посмотрел на Рокоссовского, засмеялся и ничего не сказал.

Вокруг хутора немцы построили целый подземный город: блиндажи с перекрытиями, защищавшими от 152-миллиметровых снарядов. Здесь были размещены армейский госпиталь и до двух тысяч наших бойцов, захваченных фашистами в плен летом 1942 года.

Все попытки немцев остановить мощную группировку советских войск не увенчались успехом.

В фашистском тылу царила паника. Первый адъютант штаба 6-й армии В. Адам свидетельствует:

«От отдела снабжения до моста через Дон у Нижнечерской было уже недалеко, но то, что мы теперь пережили, превзошло все, что было раньше. Страшная картина! Подхлестываемые страхом перед советскими танками, мчались на запад грузовики, легковые и штабные машины, мотоциклы, всадники и гужевой транспорт, они наезжали друг на друга, опрокидывались, загромождали дорогу. Между ними пробирались, топтались, протискивались, карабкались пешеходы.

Тот, кто спотыкался и падал, уже не мог встать на ноги. Его затаптывали, переезжали, давили. В лихорадочном стремлении спасти собственную жизнь люди оставляли все, что мешало поспешному бегству…

Оборонительная идея противника, после того как он оказался в «котле», была ясна: попытаться перемолоть наши силы и выйти из окружения. Вот что писал Э. Манштейн [29] в декабре 1942 года начальнику генерального штаба сухопутных сил Германии:

«Вполне возможно, что русские окопаются здесь и истекут постепенно кровью в бесполезных атаках, что Сталинград станет, таким образом, могилой для наступающего противника».

Ноябрьское наступление закончилось. Площадь, на которой находились 22 дивизии противника, уменьшилась к этому времени в два раза. На первый взгляд, казалось — еще одно героическое усилие, и враг будет уничтожен. Но сделать это не удалось. Противник занял построенные нами укрепления и организовал прочную оборону.

Рокоссовский из своего КП связался по ВЧ со Сталиным.

— Товарищ Главнокомандующий, я считаю целесообразным операцию по ликвидации окруженной группировки противника поручить одному фронту — Сталинградскому или Донскому, подчинив ему все войска, действующие под Сталинградом.