Книга Пещера, страница 116 – Джеймс Роллинс

Никто из шестерых не сделал попытки напасть на него. Видимо, врожденный страх не позволял им поднять руку на одного из старейшин.

Из «червоточины» позади них послышался шум. Они обернулись и увидели, как из темного отверстия выскользнул Син'джари в сопровождении двух здоровенных мими'сви. Эшли узнала этих двоих, она и раньше видела их с Син'джари. Она также заметила внешнее сходство между ними и теми бульдогами, которые напали на пещеру и теперь стояли, перегородив путь к выходу. Это были члены клана Син'джари, его гвардия.

Син'джари улыбнулся, глядя на Эшли, обнажив все зубы. Он не произнес ни слова, только попробовал пальцем лезвие кинжала и двинулся к ней.

И только тут Эшли, застонав, поняла: она сама привела их всех в западню.

* * *

Бен открыл дроссельную заслонку до предела и гнал мотосани Гарри на максимальной скорости в пятьдесят миль в час. На виражах его выносило на стену чуть ли не до потолка.

Он внимательно всматривался вперед, готовый затормозить в тот момент, когда впереди покажется выход. Вылететь из «червоточины» на такой скорости означало бы верную смерть. Бен загодя снял винтовку с плеча и держал ее под рукой.

«Ну же, ну! — мысленно пришпоривал он свои чудо-сани. — Выход наверняка уже недалеко! Может, мои хваленые способности хари'хути помогут выяснить, сколько до него осталось?»

Бен расфокусировал глаза и расслабил тело, но даже раньше, чем он достиг необходимого состояния медитации, к его разуму что-то прикоснулось. Его кто-то звал. И вот перед ним стал формироваться чей-то образ. Смутный, расплывчатый, на фоне летящего навстречу тоннеля он напоминал призрак. Бен узнал это изуродованное лицо. Тру'гула.

Вожак охотников несколько раз удивленно моргнул, потом сказал:

— Торопись!

— Я и так тороплюсь. Меня уже об этом предупредили.

— Тогда посмотри на то, что происходит, моими глазами.

Всего на несколько секунд тоннель исчез, и Бен будто оказался в пещере умбо. От того, что он увидел, его сердце сжалось, и видение исчезло.

Сейчас он жалел только о том, что не может ехать еще быстрее.

Ярость была тем топливом, которое несло его вперед.

* * *

Майклсон попытался преградить Син'джари путь к Эшли, но по знаку костлявого пятеро силари навалились на него и оттащили в сторону.

Эшли посмотрела на Тру'гулу. Тот пытался вырваться из цепких лап двух других убийц и тоже не мог помочь ей.

Син'джари подошел вплотную к женщине.

— Он не поможет. Он слаб.

Эшли была потрясена.

— Ты говоришь на моем языке?

— Я изучаю врагов. Так нужно, чтобы…

Костлявый замялся, подыскивая подходящие слова.

— Узнать их? — предложила свой вариант Эшли.

Син'джари улыбнулся, как если бы она была школьницей, давшей неверный ответ.

— Нет, убить их.

Поднеся лезвие кинжала к горлу женщины, он посмотрел на нее с хитрым видом.

— Яд. Правильное слово?

Он мотнул головой в сторону мертвых охотников. Эшли молча кивнула.

Син'джари уколол лезвием кончик собственного пальца и помахал рукой в воздухе, показывая, что с ним ничего не случилось.

— Я — вождь силари. Яд не убивает нас. Мы самые сильные.

— А как же Бо'рада? Я думала, это он ваш вождь.

— Бо'рада? — Син'джари скривился, как от кислого. — Он глупый. Я сильный.

Эшли поняла: это что-то вроде государственного переворота, который планировался уже давно. Их появление здесь едва не спутало карты Син'джари, но он сумел обратить себе на пользу и его.

— Теперь вождь я. Я говорю: убить вас-чужих и других чужих, кто приходит сюда.

Эшли покачала головой.

— Ты не сможешь победить. Тебе не позволят Тру'гула и охотники.

В глазах костлявого вновь вспыхнул хитрый огонек. Показав на Тру'гулу, он сказал:

— Плохой. Помог вам-чужим убить Мо'амба. — Затем он постучал рукояткой кинжала себя в грудь. — Я узнал. — Он рубанул кинжалом в воздухе. — Я остановил.

Значит, Тру'гуле уготована роль соучастника преступления и заговорщика! Разумеется, мертвые не говорят! Эшли перевела взгляд на вожака охотников, но тот стоял, прикрыв глаза, словно дремал или находился в трансе.

Син'джари тоже заметил это и ткнул охотника пальцем в бок, чтобы привлечь его внимание. В течение нескольких минут они обменивались злыми фразами. Наконец Син'джари повернулся к соплеменнику спиной и снова уставился на Эшли.

— Глупый. Позвал на помощь. Но тут никого нет. Мо'амба мертвый. — Он оскалился. — Сейчас ты тоже мертвый.

Син'джари занес кинжал и шагнул к Эшли. Она подалась назад, но наткнулась на стоящих позади силари.

В тот момент, когда костлявый убийца схватил Эшли за горло, из «червоточины» послышался шум. Син'джари удивленно повернул голову, а Эшли, которая сразу же узнала знакомый звук, отпрыгнула в сторону. В следующее мгновение из отверстия «червоточины» вылетели мотосани, пронеслись по полу пещеры и врезались в группу силари, сбив нескольких из них с ног.

Воспользовавшись возникшим замешательством, Бен вскочил с саней раньше, чем туземцы поняли, что происходит. Подняв винтовку, он направил ее на Син'джари и угрожающим тоном проговорил:

— А ну-ка отпусти даму, кореш!

Син'джари зашипел, как разъяренный крак'ан, и взмахнул кинжалом, целясь в грудь Эшли.

Бен выстрелил.

На глазах у Эшли левая часть черепа Син'джари отлетела в сторону, словно срубленная невидимым мечом. Несколько секунд он стоял неподвижно, с занесенным кинжалом, но затем безжизненным кулем повалился на пол.

Двое силари бросились к Бену, однако он навсегда успокоил их двумя выстрелами и мрачно спросил, обращаясь к остальным:

— Еще желающие будут?

Внезапно из-за спин окаменевших силари появилась ощетинившаяся длинными копьями группа охотников.

— Познакомьтесь с моими друзьями, — с улыбкой сказал Бен, повернувшись к Эшли и Майклсону. — Я пригласил их на нашу вечеринку по пути сюда. Замечательное средство связи, это чертово хари'хути! Настанет день, когда оно разорит все телефонные компании мира.

Оставшихся-силари, которые после гибели вожака оказались полностью деморализованы, скрутили и грубо вытолкали из пещеры.

Эшли бросилась к Бену и крепко обняла его.

— Ты цел! Я так боялась! Я не знала, что задумал Син'джари, зачем он отправился наверх… — Она крепко прижалась к нему, уткнулась носом в его грудь и произнесла наконец слова, которые так давно хотела ему сказать: — Я люблю тебя!