Онлайн книга «Медленнее, ниже, нежнее…»
Крепкого и широкоплечего звали Алекс, его друга – Роман. Болтая и смеясь, мужчины разделись. Новые кружевные прожилки проросли на их лицах и телах в самых неожиданных местах. Колдунья командовала: «Ближе», «На меня!», «Алекс, убери руку!», «Попой!» «Спиной!» «Член!» «Целуйтесь!» «Так, отлично!»… Гипюровые цветы увеличивались в пестиках и расплывались перед глазами. Видимость ухудшилась. Я переместилась чуть в сторону, случайно задев ногой ширму. Она шаркнула по полу маленькой деревянной ножкой. Сердце упало туда, где и без него уже все пульсировало… – Что это за звук? – спросил Алекс и посмотрел прямо на меня. – Какой? – Вот сейчас был оттуда. – А, это ширма сместилась, – нашлась Ольга. – Там пол кривой. Дому-то уж сколько! Она включила музыку. Зазвучал Джордж Майкл. – Это расслабит, – произнесла хозяйка. – Да мы не напрягаемся, – ответил Алекс, и мужчины засмеялись. Я отошла вглубь своего кружевного укрытия с неустойчивой психикой и ногами, чтобы успокоить колотившиеся органы. В узоре ширмы проявилось лицо – сетчатые глаза, стебель носа, лепестки-уши и растянутый в растительной ухмылке рот. Здрасьте! Я старалась снова увидеть в гипюровом лице цветок, но наглая рожа не желала убираться обратно в растительный мир. Стоит один раз разглядеть в чём-нибудь рожу, и она ни за что не захочет возвращаться в орнамент, в разводы грязи или в ветви деревьев. Все, родилась на свет новая рожа. Не сотрёшь… – Минуту перекурите, ребят, мне нужно подготовить кое-что, – произнесла Ольга. Встав на лестницу, она подвесила к потолку алюминиевый обруч и задрапировала его белой органзой, быстро, словно по волшебству. Голос Джорджа Майкла вторил мужскому смеху и ничего не значащим фразам, которыми перекидывались Алекс и Роман, с полуслова понимая друг друга. – Ты помнишь его? – спросил Алекс. – Ну конечно, – ответил Роман. – Ему бы надо туда… – А тот? – засмеялся Алекс. – Да не, не о чём, – помотал головой Роман. – Ну, согласен. А потом-то? Да? – Потом да, нарядно… – Мне надо, чтобы вы встали сюда! – деловито сказала Ольга. – И что это? – спросил Алекс. – Это хупа. – Вот это да! Супер! – они рассмеялись и, голые, стали целоваться под «хупой». Ольга щелкала затвором камеры, выпуская в молодоженов обоймы фото патронов, потом замахала руками: – Так стоп, стоп! У нас свадьба! Мужчины обернулись щека к щеке как танцующая пасодобль пара. Алекс сделал шаг назад, опустился на одно колено перед возлюбленным, припал губами к его руке. – Я тебя обожаю! – засмеялся Роман. – И без смеха! А то жениться перестану! – строго произнес Алекс, но строгость далась ему с трудом. Я смотрела на их муаровую любовь, удивляясь тому, что они шутят и смеются. Почему-то я не предполагала этой способности у людей этой ориентации… – Так! Сосредоточились, ребят! – нежно сказала Ольга. – Хупа у нас понарошку, а искусство настоящее! Их лица посерьёзнели. Ольга смягчила свет, оставив подсветку сбоку и снизу. Световой туман мягко окутал обнаженные фигуры, складки органзы, тень Ольги, мелькающую вокруг влюбленной пары и Джорджа Майкла, шепчущего свои заклинания… Алекс провел губами по члену «жены» и красиво поднялся. Мужественность, накаченное тело, непослушные кудри и послушное, всегда готовое возбуждение… Мужчины целовались. Я забыла, что у меня затекли ноги. Незамеченная за слоями реальности из органзы, смущённого света, шепота, кружева ширмы, я помогала себе рукой. Сердце окончательно переселилось туда, где и без него было тесно… – Ребята! Вечную любовь я могу снимать вечно! – наконец напомнила Ольга, – но тайм из мани! – Да, да, всё, – с хрипотцой отозвался Алекс. – Где у тебя туалет, Оль? – Ребят, не здесь! Все понимаю, но муж дома. – Кто дома? – серьёзно переспросил Роман. – Муж! – громко сказала Ольга. – Давайте, заканчивайте… Она вышла из студии, деликатно приглушив свет и прикрыв дверь. Учащенное дыхание, шепот вперемежку с поцелуями и стонами можно было принять за возню обычной влюблённой пары, если бы не силуэты двух мужчин… Потом я услышала знакомую последовательность звуков в обратном порядке: удаляющиеся голоса и шаги, Ольгин и мужской смех, хлопок входной двери. Джордж Майкл шептал мелодию лично мне и покачивающейся на сквозняке органзе хупы. Ей чувственней… – Выходи, затворница, – заглянула улыбающаяся Ольга. – Ну, как тебе шоу с лентами? – Я возбудилась, – призналась я. – А тебе как работалось? – Я, честно говоря, забыла, что ты там. Только когда ширма сдвинулась, вспомнила. Ну, ничего, обошлось. – Покажешь, что получилось? – Да, сейчас на комп скину. На экране Макинтоша сменялись кадры прожитой час назад жизни. Мужчины целуются, ласкают друг друга, не стесняясь, с любовью и откровенным желанием смотрят друг на друга. Их члены касаются, словно головы влюбленных на первом свидании, ничем не сдерживаемые, кроме легкой органзы. – Красиво получилось, – оценила я. – Они всё делали сами, им было в кайф. Это лучше всего для работы! – проговорила Ольга, глядя в монитор. – Мне нравится, что члены прикрыты, но видны. Двойная эрекция заводит. Алекс – чудо! Жаль, что потерян для гетеросексуального общества. Ольга улыбнулась своим мыслям. – Инструмент всегда встает. Примитивная реакция. Я стараюсь это обыгрывать. Откровенно животный контекст упрощает идею. Алекс? Он, кстати, отличный гид, водит экскурсии по Иерусалиму. Ты можешь ему позвонить, я дам телефон, если хочешь. – Хочу… Мы досмотрели фотографии, выпили еще из кофейника и бутылки, разделённых столетиями… Спустился усталый Миша. – Я закончил. Ну как вы тут, девчонки, наболтались? – равнодушно спросил он. – Соскучились по тебе, – так же равнодушно ответила Ольга. – Я бы чего-нибудь съел, – сказал муж. – Картошка с грибами в красной кастрюле. – Ага, понял, – кивнул Миша и ушел. – Ужин заслужил, – улыбнулась Ольга, проводив глазами мужа. – А у женщин какая реакция на съемках? – продолжила я прерванную тему. – Разная, но не такая примитивная. Все тоньше, изящней. Ольга взглянула на меня впитавшими фотосексуальность глазами. – Останешься с нами на ночь? – С вами…? |