Книга Седьмое море, страница 60 – Наталья Андреева

— Он из вас самый трезвый. Почти и не пил, — с уважением сказала Софа. — Они с Анжеликой, наверное, и сейчас ругаются.

— Ругаются?

— Она ж ему сказала, что он импотент!

— Да ты что?! — Зебриевич расхохотался. — Смелая тетка!

— Какой позор! На них все смотрели! И зачем мы только сюда поехали, в этот круиз?!

— Погоди. — Зебриевич решительно встал изза стола.

— Куда?! Не пущу! — вскочила и Софа.

— Да погоди ты!

Он, слегка пошатываясь, направился к Голицыну, который все еще не решил: рыба или мясо?

— А твоято набралась, — хлопнул его по плечу Зебриевич.

— На себя посмотри, — огрызнулся Дан. — Тоже нарядился. Вон галстук из кармана торчит.

— А я что? Я при своей бабе. А вот твоя на твоего же лучшего друга вешается. При всех. Хотя вы ведь с Сажиным давно уже не друзья. Позорището, а? Так и тащит его в койку! Озабоченная. Что ж ты, Данечка, бабу свою не удовлетворяешь? А она еще орет, что Сажин импотент! Упректо не по адресу.

— Где они?! — взвился Голицын.

— В баре. Софа не выдержала, убежала. Она таких слов не знает, какими они обмениваются. Кругом он тебя, Данька, сделал, Сажинто. И дочку его тебе не заполучить. Девица с норовом, знаю я ее. Вся в папку своего.

— Не оченьто и нужна, — усмехнулся Голицын.

— А жить на что будешь? Бабки где? Погоди, завтра день наступит — Сажин все тебе расскажет про твою дальнейшую жизнь.

— А именно?

— Как говорится, расставит все точки над i, — пьяно рассмеялся Зебриевич и пожаловался: — Чтото я и впрямь перебрал… Выпрет тебя, Данька, Дмитрий Александрович из своей фирмы. По миру пустит.

— Это мы еще посмотрим, — пробормотал Голицын, опуская на ближайший столик все еще пустую тарелку и доставая из кармана мобильник. — Алло? Даша? Ты уже легла?

Он покосился на Зебриевича и отошел в сторонку, прижимая к уху трубку. «Актер, — невольно подумал тот, глядя, как на глазах меняется у Дана лицо, голос становится вкрадчивым. — Где ты, девочка моя? Тебе одиноко? Мне тоже…»

Голицын засунул мобильник обратно в карман и направился к выходу из банкетного зала. Зебриевич ринулся за ним:

— Дан! Постой! Ты спятил?!

— Отвяжись!

— Тебе жить надоело?! — Зебриевич вцепился в рукав его пиджака.

— Иди к своей жене! — стряхнул его Дан, словно надоевшую муху. — Вон она, места себе не находит! Так, мечется от пирожных к креветкам! Ну и жрать же вы…

— Данька, не безумствуй. — Зебриевич помял ладонями лицо, пытаясь протрезветь. Нет, надо на свежий воздух, однозначно. — Они и так разведутся. Я дал ей координаты того парня…

— Какого парня?

— Из отеля на Мертвом море. Которого ее муж нанял. Они сегодня списались.

— Спасибо, что сказал! — откровенно обрадовался Дан. — Мне будет проще. Где, ты говоришь, моя жена? В баре?

— А, так ты к ней идешь… — протянул Зебриевич. — И правильно. Уложи ее лучше спать, нам всем спокойнее будет. А я пойду выпью еще. Надо же старый год проводить.

— А ты разве еще не проводил?

— Два уже проводил. Сначала наш, потом финский с эстонским. Так Землято круглая!

— Да, тебе еще много пить, — усмехнулся Голицын. — Ну, иди, наслаждайся процессом.

«Ага. Сейчас», — банкир вернулся к столу, и, предупреждая осуждающий взгляд жены, велел:

— Минералки. Живо. Похолоднее.

— Сейчас, — вскочила Софа.

«Чтото будет», — думал он, глядя, как жена на доступной ей скорости несется в бар, чтобы попросить бармена достать бутылку минеральной воды из холодильника. Или налить ее в стакан со льдом. Софа такая, если муж попросит, то и летом, в самую жару, снега достанет, а зимой, в лютый мороз, раздобудет огненную грелку. Софа — это его надежный тыл. Но далеко не всем так повезло с супругами.

— Как дела, дорогая? — Голицын крепко взял жену за локоть и нагнулся к самому ее уху.

— Господи, напугал! — вздрогнула Анжелика.

— Значит, ты задумала мне изменить? Прямо здесь, когда я рядом. Всегото отошел на пару минут к шведскому столу, за закуской. Интересно, где ты собралась это сделать? Неужели в нашей каюте? На супружеском ложе? И с кем? С моим лучшим другом! А он тебя послал на… — Голос его был ласковым. — Выходишь в тираж, милая. И пластика больше не помогает. Сажин не клюет на силиконовые титьки. Хотя сам же за них заплатил. А ты, дура, не понимаешь, что он таким образом от тебя отделался. Сует тебя под нож хирурга в надежде, что после очередного наркоза ты не очнешься.

— Да иди ты… — оттолкнула его жена.

— Обидно, да? А Сажин — завидный мужик. Да еще миллионер!

— Слушай, чего тебе надо?

— Я хочу тебе помочь. — Он губами отодвинул завитки белокурых волос и зашептал в самое ее ухо: — Я давно уже тебе изменяю. И ты мне. Наш брак — так, формальность. Но мне обидно, когда мужчина, который нравится моей жене, ее посылает.

— Спятил, что ли? — Анжелика отстранилась и посмотрела на него с удивлением.

— Даша ждет меня на верхней палубе. Так что Сажин напрасно торопится к себе в каюту. Женато его обманывает. Догадываешься, с кем?

— Молодец! — хрипло рассмеялась Анжелика. — Времени зря не теряешь!

— Пойди, утешь его.

— Не поняла?

— Сделай так, чтобы он тоже поднялся наверх.

— Ох ты, свин! — Она ласково ущипнула мужа за щеку. — Зачем тебе это?

— Я же сказал, что хочу тебе помочь.

— Затащить Сажина в постель? Я не такая дура, чтобы в это поверить. Ну да ладно. Мнето какая разница, как я его заполучу? Новогодняя ночь, мы все пьяные. Потом будет хоть что вспомнить. Сколько у меня времени? — деловито спросила она, охорашиваясь.

— Дайка подумать… Надо прихватить бутылку шампанского. Мы сначала выпьем, потом начнем вспоминать прошлое. Ну, минут десять мне понадобится. А то и пятнадцать. Это же Даша!

— И ты не боишься Сажина, Данечка? — рассмеялась она. — Он ведь грозился тебя убить, если ты притронешься к его жене.

— Мне давно надо было это сделать, — усмехнулся он. — Еще двадцать лет назад. Глядишь, и жизнь бы у нас у всех была другая. Он бы на меня работал, а не я на него.

— Ишь, куда тебя занесло! — пьяно расхохоталась Анжелика. — Нет, милый, ты — это ты, а он — это он. Он захотел и взял, а ты ответственности испугался.

— Взял то, что после меня осталось.

— Ну, там много чего осталось! Да практически все. Что там у вас былото? Пара невинных поцелуев? Да и сегодня ты вряд ли способен на большее. — Она смерила мужа презрительным взглядом. — Тебе деньги нужны, не она. А то я не знаю! Все чегото мудрите со своим евреем. Только Сажин на вас плевал. Погоди, завтра он с вами со всеми разберется!