Онлайн книга «Точка кипения крови»
|
Возможно, в Москве или Питере этот ресторан затерялся бы среди сотен других, но для Новорубинска он был элитным – в стиле лаунж, с бренд-шефом испанцем, стильным интерьером и клубным времяпрепровождением. Интерьер и кухня в «Синдикате» были на высоте. Обычные продукты закупали в окрестных селах, необычные привозили из столицы. В Lounge Cafe звучал ненавязчивый джаз. В основном зале, рассчитанном на двести человек, стояли кресла и диваны с высокими спинками, барная стойка под круглыми абажурами и гордость заведения – пивной резервуар, в котором варили три сорта пива. В нижнем этаже – VIP-зал на восемь человек и караоке-room для двадцати гостей. Главной фишкой был обладатель звезды Michelin, владелец ресторана и шеф-повар Марко Джубанио. Еще одним приятным элементом, привносящим разнообразие в работу «Синдиката», была большая сцена в глубине основного зала. Двери для посетителей гостеприимно распахивались в три часа дня, ранние гости разогревались водочкой и легкой закуской. А после шести вечера на сцене появлялись музыканты в смокингах и радовали публику живой музыкой под восхитительные ароматы горячих блюд. Костин с двумя знакомыми юристами расположились в VIP-зале и ждали приезда Броневича. Находясь в превосходном настроении, Валерий Григорьевич заказал плотный обед с бутылкой дорогого коньяка и, разумеется, не видел, как три автомобиля по-хозяйски заехали на стоянку ресторана и заблокировали его машину. Из черной иномарки вышли мужчины в костюмах; из «уазиков» посыпались крепкие парни в серо-черном камуфляже, бронежилетах и с автоматами. Пара бойцов встала у главного входа, пара – у служебного. Остальные, решительно раздвигая охранников ресторана, двинулись внутрь. Валерий Григорьевич был немало удивлен, когда в кабинет ворвалась толпа вооруженных людей и с дикими криками заставила его с юристами нюхать дорогое ковровое покрытие. Всех троих обыскали, изъяли документы, мобильные телефоны, бумажники. – Вы ведь на самом деле Костин Валерий Григорьевич? – листая липовый паспорт, поинтересовался представительный мужчина лет сорока пяти. – С чего вы взяли и… в чем, собственно, дело?! – возмущенно поинтересовался тот, когда его рывком подняли и поставили на ноги. – Вы обвиняетесь в похищении человека и в шантаже. – Для таких серьезных обвинений нужны доказательства. – Они у нас имеются. – Интересно! Какие и где?! Руководивший арестом мужчина нагнулся к Костину и негромко сказал: – Слышь, говнюк, ты, случаем, на Таганке не подрабатываешь? – Нет, а что? – Просто от такого образа невинности сам Станиславский умом бы тронулся. Как ты это делаешь? Желваки на лице Валерия Григорьевича ходили ходуном. А мужчина, снова приняв вертикальное положение, продолжал: – В селе Приволжское, что в нескольких километрах отсюда, только что арестована банда Соболева. Там же находилась и похищенная вами дочь Владимира Броневича. Хотите услышать точный адрес? – Хотелось бы, – сбавил тон Костин. – Переулок Полевой, дом семнадцать. Кажется, это недалеко от вашего недавно купленного коттеджа. Не так ли? Услышав данную информацию, Валерий Григорьевич прикрыл глаза; пальцы сжались в кулаки и побелели от напряжения. В этот момент зазвонил его сотовый телефон, лежащий на столе среди других реквизированных вещей. Взяв его, мужчина в штатском костюме ответил на звонок. Услышав чей-то голос, улыбнулся и протянул аппарат Костину. – Вас. Тот удивленно поднес аппарат к уху. – Пламенный привет, Валерий Григорьевич, и луч поноса в твою сторону. Ну, как твои дела? – насмешливо спросил Броневич. Скривившись от бессильной злобы, тот промолчал. – Я вот что тебе скажу, – продолжал подполковник. – Скупой платит за свои ошибки дважды. Тупой – трижды. А идиот – всю жизнь! И прими на прощание совет: когда выйдешь на свободу, не возвращайся в Новорубинск. Мужчина в штатском костюме забрал телефон и приказал подчиненным: – Увести. – А нас-то за что? – проскулил один из юристов. – Вы ошиблись!.. – Мы?! – криво усмехнулся мужчина. – Это ты ошибся, когда лез на свою жену с целью продолжения рода!.. * * * Тем временем в село Приволжское прибыл Броневич с тремя сотрудниками личной охраны. Завидев отца, Александра кинулась ему на шею и снова расплакалась. Он крепко обнимал ее, поглаживал по голове и успокаивал. Потом негромко спросил: – Эти твари тебя обижали? – Нет, – качнула она головой. – Один попытался лапать, но я ударила его. Похожий на кавказца главарь посмеялся, но подходить ко мне запретил… – Вот бывают же такие люди, которым вообще не стоит жить на свете! – зло поглядывал Броневич на связанных бандитов. – Их и людьми-то нельзя назвать. Так… биомасса, пара миллиардов клеток, бестолково собранных в одну кучу, выбраковка эволюции… Затем они вместе подошли к Станиславу и Павлу. Подполковник долго пожимал им ладони, обнимал и говорил теплые слова благодарности. – Наслышан о твоих подвигах, – наконец обратился он к связанному Соболеву. – Ну, ничего. Надеюсь, теперь тебе и твоим дружкам светит Колыма в полный рост. Тот зыркал на Броневича из-под густых бровей, но рта предпочитал не открывать. Вскоре подъехали силовики, присланные заместителем начальника УВД. Следственная группа произвела фотосъемку, опрос потерпевшей и свидетелей. Потом Соболева и его подельников погрузили в автозак и увезли в Новорубинское СИЗО. – Пора и нам отсюда двигать, – сказал Владимир Николаевич. – Поедем, ребята, ко мне – поужинаем и отметим счастливый конец этой истории. – С удовольствием, – согласились те. – С утра в желудках ничего, кроме запаха полыни… * * * Вернувшись к «Форду», Кармазин с Болотовым отправились сначала по домам – отмыться и переодеться в свежую одежду. Ровно через три часа оба должны были подъехать в особняк Броневича. Ну а отец с дочерью в сопровождении двух машин охраны вернулись в Посад. Дома отец настоял на том, что Александре следует хлопнуть рюмку водки и снять оставшееся напряжение. Та не стала спорить: выпив водки, поднялась к себе на второй этаж, долго плескалась в душе, затем высушила волосы феном. Позже принялась хозяйничать на кухне. – Послушай, девочка, давно хотел с тобой поговорить на одну щекотливую тему, – помогал ей Владимир Николаевич. – О чем? – О тебе. Точнее, о твоих не слишком удачных знакомствах. Она насторожилась. Отец никогда не вторгался в ее личную жизнь и деликатно не касался этой темы. И вдруг… |