Онлайн книга «Бей! Корсар из будущего»
|
– Пойдем покушаем? – предложил Велимир. – Пойдем, – с готовностью согласился я. И только мы сели за стол, как я вспомнил о злосчастном возничем. – А пленный где? – Какой пленный? – Да на возке мы привезли, на запятках сидел, связанный. – Никто мне вчера ничего не сказал, да и не до того было. Ни слова не говоря, отодвинув завтрак, боярин поднялся и пошел во двор. Я вышел за ним. – Андрей, ты где? Андрей вывернул из-за угла дома. – Здесь я, боярин. – Пленный где? – Где ж ему быть? В холодном подвале сидит. Вчера ты занят был, и я не стал беспокоить. – Правильно! Боярин повернулся ко мне. – Чего с ним делать думаешь? – В Разбойный приказ отправить. Нам ничего толком не сказал – хотел я его повесить, да веревки не нашлось. – Сейчас бумагу напишу. Андрей, кликни Тимофея, пусть лошадь в повозку запрягает – татя в город везти надо. Сам поедешь за стража, мою бумагу в приказ отдашь. Коли спрашивать чего будут – ответишь, ты же сам все видел. Понял? – Как не понять! Сделаю, как велишь! – Исполняй. Мы вернулись с боярином в дом и продолжили трапезу. Я пробыл у боярина несколько дней. За это время сын его оправился и окреп, стал вставать – правда, ходил скособочившись, придерживая рукой правый бок. И как-то, за заботами о сыне боярина, я и не придал значения тому, что Андрея-то в усадьбе все нет! Видно, свои личные дела-заботы во Владимире задерживают, раз не спешит возвращаться. Скоро мне пришлось убедиться, что я ошибался… В один из дней я подошел к Велимиру, поклонился. – Ну что, боярин, все наладилось. Я в город возвращаюсь, заеду через несколько дней – надо швы у сына снять. – Эй, люди! Коня седлайте лекарю! Холопы шустро вывели из конюшни моего Орлика, накинули потник, седло, подтянули подпругу. И тут я услышал приближающийся топот копыт. От леса к имению скакали трое всадников. Добравшись до нас, старший спросил: – Чье село? – Мое, – с достоинством ответил боярин. – Назовись. – Ты кто такой, чтобы меня на моей земле расспрашивать? – Подьячий Разбойного приказа Герасим Воскобойников. – С этого и надо было начинать. Боярин я, Велимир Татищев. Что за нужда привела ко мне? – Сказывали, лекарь из Владимира у тебя. – Вот он. Я выступил вперед. – Ты обвиняешься в убийстве злонамеренном боярина Сорокина, – грозно объявил подьячий. – Не знаю такого, – твердо ответил я. – Андрей, из боярских детей, показал, что именно ты убил его из пистолета. – А, так то на дороге боярин был? Я его за разбойника принял. Он возничего убил да возок с боярыней угнал. Вмешался Татищев: – Я сам тому свидетель – ко мне возок с боярыней приезжал, я ездового дал взамен убитого – до места им добраться. И пленного на возке привезли, коего Андрей в Разбойный приказ по моему велению отвез. Постой, а где Андрей? Эй, кто-нибудь?! Кто Андрея видел? Холопы только плечами пожимали. – Не ищи его, боярин, у нас он. – Андрей-то здесь при чем? – Сообщник он. – Да вы что, белены объелись? – возмутился Велимир. – Не знаем ничего. Кожин, сдай саблю и пистолет, поедешь с нами. Спорить я не стал – отцепил саблю, вытащил из-за пояса пистолет, протянул старшему. Поднялся в седло Орлика. Несколько растерявшийся и обескураженный Татищев сказал на прощание: – Ты держись, Юрий. Не верю, чтобы Андрей мой и ты злодейство учинили. Сам завтра же с утра в Разбойный приказ поеду – надо разбираться. Не допущу бесчинства без вины ни к тебе, ни к Андрею! Андрей из боярских детей. На него пятно ляжет – позор на весь мой род. Не дам фамилию облыжно пачкать! – Трогай! – скомандовал подьячий. Я поехал впереди – конные стражники окружили меня со всех сторон. Так мы и ехали до города. Подъехали к Разбойному приказу. Меня сразу препроводили в подвал и заперли в одиночной камере. Я уселся на пол. Бред какой-то! Конного на дороге я действительно застрелил и не собираюсь отрицать этого – так ведь за дело. И кто знал, что он боярин? Бояре на дорогах бесчинствами не занимаются. В камере узилища постепенно стемнело – скудный свет сюда попадал с улицы через крохотное, забранное решеткой оконце у самого потолка. Как я понял, наступил вечер. Тюремщик принес ведро воды и кружку. – Пей, жрать нечего. Я выпил две кружки воды кряду. Громыхая здоровенными ключами на связке, тюремщик ушел, унося воду. Думать ни о чем не хотелось, что сделано, то сделано. А доведись повториться событиям снова – я ни на йоту не изменил бы совершенного. А посему я просто улегся на прелую солому и уснул. Утром я был разбужен самым бесцеремонным образом. Громыхнула дверь камеры, зашли двое образин – по-другому их не назовешь, подхватили меня под руки и поволокли по лестнице наверх. Я бы и сам смог идти, но мне просто не дали. Меня втолкнули в комнату, впечатали на табурет и встали сзади. Передо мной в пяти шагах стоял стол с письменными принадлежностями. За столом в кресле восседал невзрачного вида плюгавый служивый, раздувавший щеки от собственного величия и осознания важности своей персоны. – Кто таков? – Кожин Юрий, лекарь. Вероятно, это был подьячий. Он старательно заскрипел пером по бумаге. – Ты обвиняешься в злонамеренном убийстве боярина Сорокина Ильи. Что можешь сказать? – На дороге я убил татя, который зарубил возничего и угнал возок с боярыней, назвавшейся мне Матвеевой Варварой. Мои слова может подтвердить боярский сын Андрей – мы вместе были. А еще пленный, что вместо убитого кучера управлял возком. – Так, значит, не отрицаешь, что боярина жизни лишил? – Нет, убил татя. – Приведи сорокинского холопа. Стоявший сзади амбал вышел и скоро вернулся с пленным ездовым, которого мы хотели повесить. Едва увидев меня, мужик ткнул в меня пальцем: – Он, он это! Убил на дороге хозяина моего, честнейшей души человека, и меня хотел повесить. – Это правда? – строго спросил подьячий боярского холопа. |