Книга Шпионские истории, страница 40 – Анатолий Терещенко

— Господин Смирнов, я в курсе цели вашего визита, — словно чего-то стесняясь, быстро пролепетал доктор. — Рекомендую пройти вам к лечащему врачу, который как раз сейчас и занимается с интересующим вас пациентом.

— Благодарю, но я не смогу выполнить вашу рекомендацию, — спокойно ответил Смирнов.

— ???

— Не смогу, пока не ознакомимся я и доктор, прибывший со мной, с историей болезни пациента.

Глаза дежурного врача забегали по сторонам, как будто они искали какой-то и от кого-то поддержки. Чувствовалось его сильное волнение и растерянность.

— Дело в том, господин Смирнов, что история болезни находится у лечащего врача и вы на месте можете с нею ознакомиться.

— Я не согласен, а потому требую пригласить сюда вашего шефа и главного врача клиники, — настойчиво повторил советский офицер.

Такой тон фактического отпора дежурному врачу насторожил и взволновал последнего. Он стал лихорадочно куда-то звонить, но «телефоны молчали». Затем врач буквально выбежал из кабинета, ничего не сказав гостям.

Оставшись в кабинете вдвоем, Смирнов спросил у Шмидке: «Как вы оцениваете ситуацию?»

— Если честно, то мне не нравится поведение врача, — откровенно ответила немка.

Через минут десять вернулся врач и сообщил, что шеф и главный врач на обеде и скоро приедут в клинику. Через полчаса они прибыли: шеф клиники — Шульц и главный врач Шнайдер. Шеф, протянув руку Смирнову, сказал: «Извините, что заставил вас ждать. Я не знал точного времени вашего приезда».

— Прежде, чем встречаться с соотечественником, я хочу знать историю его болезни. Этого желает и мой врач, — нахмурив брови процедил сквозь зубы Смирнов.

— Мне интересен диагноз вашего пациента, — подтвердила Инга.

— Разве вы не информированы, что ваш соотечественник Федотов болен проказой? — Шульц вопросительно посмотрел на Смирнова.

Военный контрразведчик был ошеломлен этой новостью. Врач Шмидке изменилась в лице и виновато взглянув на офицера односложно повторяла, что она ничего не знала о характере заболевания. Только теперь Смирнов сообразил — это очередная ловушка.

— С какой целью этого больного вы пригласили в клинику? — спросил Смирнов.

— Мы это сделали по настоятельной просьбе больного Федотова.

— Вы же врач, и прекрасно знаете, что проказа — это особое инфекционное заболевание, общение с такими больными исключено, — со сталью в голосе вещал подполковник. — Как вы намерены осуществить нашу встречу с больным?

— Да, конечно, это самое страшное заболевание, но он, бедняга, так просил, так просил о встрече, — бормотал Шульц. — Если все же вы пожелаете встретиться с больным, мы примем все меры безопасности. У нас есть специальные костюмы и встреча будет происходить в комнате, отгороженной от больного толстым органическим стеклом.

— Хорошо, — сказал Смирнов, — готовьте все меры безопасности для комиссионного осмотра больного. В состав комиссии должны войти кроме нас с доктором Шмидке, шеф клиники Шульц, главный врач Шнайдер, лечащий врач и представитель эпидемической службы города. А пока пригласите лечащего врача с историей болезни.

Через несколько минут принесли папку с историей болезни и фотографиями больного. Шнайдер передавая ее в руки доктору Шмидке, пояснил, что лечащий врач не мог прийти, так как находится в карантинной зоне, а поэтому не будет участвовать во встрече с больным в составе группы.

— Позвольте! Почему же тогда ваш дежурный врач пытался направить нас прямо к лечащему врачу? — с возмущением обратился Смирнов к Шульцу.

— Не может этого быть, — возбужденно произнес шеф клиники.

— Ну, тогда пригласите его сюда и мы быстро установим истину, — заметил Смирнов.

Шульц, несколько растерявшись, распорядился немедленно вызвать дежурного, но его якобы на месте не оказалось — он вовремя ретировался. Как потом оказалось, это был не врач, а сотрудник полиции.

Врач Шмидке, просмотрев историю болезни, констатировала, что Федотов действительно болен проказой.

«Как же так, — подумал Смирнов, — получается, чтобы избавится от меня, они хотели заразить этой неизлечимой болезнью? Но этот план провалился и Шульц будет отрабатывать какой-то запасной вариант своей реабилитации. Надо же загладить неприглядную картину, которую он рисовал вместе с художниками из спецслужб».

* * *

Скоро все в составе указанной группы, облачившись в спецодежду, отправились в бокс к больному. Это была небольшая комната, перегороженная двухслойным стеклом со столом с переговорным устройством.

Усевши за столом, Смирнов за стеклом увидел какое-то чудовище. Все его открытые части тела были покрыты высоко поднятыми струпьями. Он двигался по комнате и что-то жевал.

Когда представитель советской миссии поздоровался с ним, Федотов бодро и радостным голосом ответил: «Здравия желаю, товарищ Смирнов».

Он попросил разыскать его родственников и сообщить им о его несчастной судьбе. Смирнов записал все установочные данные и объяснил ему о невозможности в настоящее время, при таком обострении болезни, его репатриировать на Родину.

Федотов с пониманием отнесся к словам советского офицера и грустно промолвил: «Да я и сам понимаю нереальность своей просьбы».

— Тогда скажите, кто вам посоветовал встретиться со мной? — громом прогрохотали слова Смирнова.

— Лечащий врач Манфред, — последовал ответ…

Возвратившись в кабинет шефа клиники, Смирнов отклонил предложение Шульца выпить кофе. Сухо распрощавшись и вместе со Шмидке направился к машине. Всю дорогу на обратном пути Смирнов молчал. Он был возмущен этой гнусной провокацией. Шмидке сидела на заднем сидении. Она сначала молчала, а потом расплакалась. Пришлось остановить машину и успокаивать ее. Шмидке только теперь поняла, какая смертельная опасность была уготована ей вместе с советским офицером и призналась, что не была осведомлена об этом коварном плане. Ею решили пожертвовать ради достижения главной цели — таковы нравы западной цивилизации.

Смирнову стало жалко этой женщины. Она упала ему на грудь и еще больше разрыдалась, живо представляя, как ее дети могли остаться сиротами. Он как мог, стал ее успокаивать. Потом предложил зайти в кафе. Она согласилась.

— Ах, как я была беспечна! — все повторяла и повторяла Шмидке, а потом неожиданно спросила, — Что я должна сказать своему начальству?

— Все как было в действительности, — последовал ответ. — А если узнаете что-либо о причастности к этой провокации конкретных лиц, сообщите мне об этом.

На прощанье она горячо поблагодарила Смирнова за свое спасение. Они распрощались как друзья.

На следующий день Смирнов нанес визит к руководителю ЮНРА и сделал ему официальное представление по поводу организованной провокации, которая провалилась благодаря грамотным действиям советского военного контрразведчика.