Онлайн книга «Мой лучший враг»
|
– Ну, вот поэтому мы и не спрашиваем. Мы никогда не спрашиваем о таких вещах. Если человек захочет, он сам расскажет. Киваю. Да. Главное правило – ни о чем не спрашивать. Принимать все так, как есть. По коридору кто-то идет. Мы слышим чьи-то шаги, они словно ударяются о стены и доносятся до нас глухим эхом. К нам подходит медсестра. – Тамара, там врач пришел. Марш в палату. Я обрадованно вскакиваю с места. – Мне повязку будут снимать! – радостно сообщаю я мальчишкам. – О, круто! А нам можно посмотреть? – спрашивает Серега. Я пожимаю плечами. Мы проходим к палате. Мальчишки сначала неуверенно топчутся на пороге, но потом решаются и заходят внутрь. Врач осматривает моих соседок. Я ложусь на койку. Мальчишки обступают меня со всех сторон. – Эй, парни! Чего вас тут так много? У нас тут не футбольный клуб! – недовольно ворчит врач. – Мы с Томой. Мы команда поддержки, – бодро отвечает Серега. – Ну, если поддержка, то ладно. Лежи смирно, – последние слова он говорит мне. – А мне не будет больно? – Я повязку снимаю, а не глаз выкалываю! – ворчит врач. – Ну, мало ли… Он дотрагивается до моего лица. Отлепляет марлю – слой за слоем. Местами становится больно – там, где кожа прилипла к марле. – Ну, вот и все! – говорит врач. – Чудесный глаз! Краснота скоро спадет, и будет вообще хорошо! Сегодня тебя выписываем. Когда придут твои родители? Я пожимаю плечами. – Обещали к двенадцати. А уже два. – Значит, скоро будут, – врач смотрит на часы. – Тогда я с ними обо всем и поговорю… – О чем? – не понимаю я. – Ну, там, чтобы забрали все снимки, справки для заявления в полицию… Я сглатываю. Полиция. Нет. Ни за что. Мне очень хочется, чтобы врач побыстрее ушел. Чтобы можно было посмотреть в зеркало на свой глаз. Он будто слышит мои мысли. – Ну? Долго лежать будешь? Иди к зеркалу. Смотри. Я поворачиваюсь к мальчишкам. Вопросительно смотрю на них. Они пожимают плечами. Я осторожно встаю с койки. Медленно подхожу к раковине – над ней висит маленькое мутное зеркало. Я смотрю… и вижу чужое лицо. Нет, вроде бы ничего не изменилось. Те же полные губы. Высокий лоб. Круглые глаза. Волосы цвета мокрой пыли. И все-таки что-то не то… я смотрю на левый глаз. Пальцем дотрагиваюсь до нижнего века – кожа в этом месте непривычно тонкая. И будто кто-то потянул за уголок века вниз, зафиксировав в этом положении. Глаза стали асимметричными. Ресницы на нижнем веке практически полностью отсутствуют. – Конечно, строение немного изменилось, – говорит врач, – если тебя будет сильно напрягать шрам, то можно сделать подтяжку. Операция ерундовая, в любой косметологии сделают. Просто подтянут кожу века немного вверх, и все. Врач уходит. А я все еще смотрю в зеркало. – Ну как я выгляжу? – спрашиваю я мальчишек. Дотрагиваюсь пальцем до века. Оттягиваю кожу вниз. Потом вверх. Кожа в этом месте стала совсем другая. Не моя. – Хм… – мальчишки задумчиво смотрят на меня. – Немного непривычно. Но не так уж плохо. Я отхожу от зеркала. Сажусь на койку. Снова дергаю веко – вверх и вниз. Вверх и вниз. Рома бьет мне по руке. – Да не дергай свой глаз, а то совсем вывалится! – грубо говорит он. Я послушно убираю руку. Но так и хочется снова потрогать веко. Я смотрю на друзей. У каждого из нас теперь есть какая-нибудь отметина. Клеймо Стаса. У меня шрам на глазу. У Сереги дырка в зубах и подожженный бок. У Ромы тонкая полоска шрама между бровями. У Антона сломанные пальцы, которые торчат в разные стороны рогатиной. У меня не было никакого особенного шрама, а теперь вот появился. Я не знаю, как на это реагировать. У меня нет никаких особенных мыслей по этому поводу. Как к этому относятся родители? С ужасом, как и все нормальные родители. Но они даже не думают, что кто-то мог такое с нами сделать… намеренно. Мы умеем их обманывать. Мы еще дети… Подростки. Любим лезть куда нельзя. Этой любовью к приключениям и опасностям легко объяснить все наши шрамы. Друзья садятся ко мне на койку. – А мой батя говорит, что когда он на войне был, то ему пуля попала в глаз и вышла через ухо, – с умным видом вещает Рома. Все задумываются. Серега пальцем в воздухе чертит траекторию воображаемой пули. – Не, брешет, – уверенно говорит он. – Нет такой прямой, чтобы можно было войти в глаз и выйти через ухо. Да и еще так, чтобы глаз остался целым. А у твоего бати он целый. Я усмехаюсь. Батя Ромы – человек-легенда. Мы все время слышим про него много странных историй. Мы больше не обсуждаем мой глаз. Переводим тему разговора. Болтаем о чем-то нейтральном. – Хочешь, фокус покажу? – спрашивает Серега. – У тебя есть ручки? Мне нужно много… – Много нет, – говорю я. – Штуки две наберется. – Эх, жалко, – огорченно протягивает он. – А то я хотел тебе показать, сколько я стержней могу в свою дыру запихать. У Игорька щель между зубов с детства, так он в нее трояк стержней запихивает. Я ему всегда дико завидовал. Зато сейчас, когда у меня дыра появилась, знаешь, сколько туда стержней могу засунуть? Семь! Представляешь? Я Игорька обошел! Серега гордо улыбается. – Ты крутой, – усмехаюсь я. – Да, семь стержней – это действительно великое достижение! Друзья хихикают. Серега обиженно поджимает губы. – Вы просто не понимаете! Вот если б у вас зуба не было, тогда б вы поняли, как это круто! Я свистеть знаете как громко могу? И четыре ноты беру… Он глубоко вдыхает. Ромка тыкает ему пальцем в живот. Серега сдувается, как воздушный шарик. – Эй, ты чего? – Мы в больнице все-таки. Тебя сейчас выгонят, если ты свистеть начнешь. – Ну ладно, тогда когда на улице будем, я тебе покажу, как я свистеть научился, – говорит мне Серега. Я киваю. В палату входит медсестра. – Скоро тихий час. Посторонних прошу удалиться. – Ладно, мы пойдем. – Мальчишки встают с койки. Рома хлопает меня по плечу. – Не скучай, гасконец, сегодня уже дома будешь. Я киваю. Они уходят. Мама с дядей Костей приезжают за мной после тихого часа. Мама обхватывает ладонями мое лицо и целует. – Ну, с глазиком все в порядке, – говорит она. – Если ты захочешь, то можно потом подтяжку сделать. Я киваю. – Да, врач уже сказал мне. Я с наслаждением переодеваюсь в джинсы и рубашку. Надеваю кеды. Дядя Костя подхватывает мою сумку. Мама на ходу засовывает в файл кучу справок и бумаг. Мы выходим на улицу. Я щурюсь от яркого света. Такое ощущение, что я месяц провела в мрачном подземелье. Дядя Костя открывает мне дверь машины, я сажусь в нее. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу. |