Онлайн книга «Нюрнбергский набат. Репортаж из прошлого, обращение к будущему»
|
Далее вы описывали создавшееся положение и говорили: «Для того чтобы устранить эти трудности, вы, господин имперский министр, согласились с запросами этих двух банкирских домов относительно объективного выражения точек зрения по этому вопросу. Я впоследствии обсудил этот вопрос как с тем, так и с другим банком, и в процессе этого обсуждения мы пришли к заключению, что со стороны датских и бельгийских финансовых учреждений не замечается тенденции входить в тесные связи с германскими предприятиями». Вы припоминаете это высказывание? Шахт: Да, после того как вы мне зачитали, я припоминаю. Джексон: Цель вашего вмешательства заключалась в том, чтобы избежать на оккупированных территориях неправильного соотношения банковских интересов оккупированных территорий и германских банков, не так ли? Шахт: Конечно, они должны были мирно сотрудничать. Джексон: Да. Однако вы заявили данному Трибуналу, что вы принципиально возражали против того, чтобы немецкие банки вообще проникали в экономику оккупированных территорий, не так ли? Шахт: Конечно. Но после того как они туда проникли, я призывал к миру. Джексон: К вам обратился также Крупп фон Болен по поводу создания фонда, который был известен под названием «фонд расходов Гитлера», не так ли? Шахт: Нет. Джексон: И он к вам никогда не обращался по этому поводу? Шахт: Никогда. Джексон: Создавали ли вы в мае 1933 года вместе с Круппом фон Болен фонды в помощь организации займа — я говорю о фондах расходов Гитлера? Шахт: Нет. Джексон: Что вы ответили на письмо Круппа фон Болен, в котором последний просил вас помочь созданию этих фондов? Шахт: Напомните мне, пожалуйста, что мне писал тогда господин Крупп фон Болен. Джексон: У вас имеется письмо от 29 мая? Шахт: Да, минуточку. Я прочту это письмо или просмотрю его. Можно ли мне ответить на это? Джексон: Прежде всего скажите, получали ли вы это письмо? Шахт: Да, я получил это письмо. Джексон: Хорошо. Теперь расскажите, что тогда произошло. Шахт: В этом письме господин Крупп фон Болен сообщал мне, что промышленники и другие представители экономики, например из области сельского хозяйства и т. д., намерены организовать общественный сбор пожертвований в фонд Гитлера. Вот об этом он и сообщал в этом письме, в котором он далее говорил, что необходимо создать наблюдательный совет по этому фонду Гитлера. Я подчеркиваю, что я никогда не присоединялся к этому совету и никогда не работал в нем. Затем он сообщил о том, что представители банков, а именно доктор Фишер и доктор Мослер установят со мной связь по этому вопросу и будут информировать меня о положении вещей. Это все, что написано в этом письме. …Джексон: Вы привели Трибуналу целый ряд доводов, которые, по вашим словам, носили принципиальный характер, по поводу того, почему вы не стали членом партии. Вы помните их? Шахт: Да. Джексон: Вы говорили об этом вчера на Суде, вы припоминаете? Шахт: Да. Джексон: Разве не соответствует действительности тот факт, что вы сообщили американским обвинителям о том, чтобы спросили Гитлера, должны ли вы вступить в партию, и что, к вашему великому облегчению, Гитлер сказал, что вы можете не вступать? Шахт: Да, прежде чем начать какое-либо сотрудничество с ним, я хотел установить, потребует ли он от меня, чтобы я стал членом партии. Он ответил отрицательно. Это меня успокоило. Джексон: Таким образом, вы оставались вне рядов партии с согласия и одобрения Гитлера? Шахт: Да, конечно. Мне кажется, что это лишнее доказательство того, что я никогда не был членом партии. Джексон: Когда вы получили золотой значок партии с изображением свастики, вы говорили, что это величайшая честь, которая может быть оказана Третьей империей. Вы помните об этом? Шахт: Да, я сказал это. Джексон: Вы не носили этого значка ежедневно, по вашим собственным словам, вы надевали его в официальных случаях, не так ли? Шахт: Да, это приносило большие удобства при поездках по железной дороге, при вызове автомобиля и т. п. Джексон: С 1933 по 1942 год вы ежегодно вносили в фонд партии тысячу рейхсмарок? Шахт: Нет, да, простите, с 1937 до 1942 года. Джексон: Разве вы во время допроса не заявили, что речь шла о периоде с 1933 по 1942 год? Шахт: Нет, это ошибка. С 1937 года, после того как я получил свастику. Джексон: В течение более десяти или в период немногим менее десяти лет вы принимали на себя и выполняли обязанности самого различного характера, действуя в условиях этого режима, не так ли? Шахт: С 17 марта 1933 года по 21 января 1943 года. Джексон: Насколько я вас понимаю, на протяжении всего этого времени или, по крайней мере, части этого времени Гитлер вас обманывал, и в течение всего этого времени вы обманывали Гитлера. Шахт: О, нет, нет. Джексон: Что касается программы перевооружения, то вы принимали в ней участие, работая в трех различных управлениях, не так ли? Шахт: Я не знаю, что вы имеете в виду. Джексон: Во-первых, вы были уполномоченным по военным вопросам? Шахт: Да. Джексон: В первое время эта должность носила секретный характер? Шахт: Да. Джексон: Вы были президентом Рейхсбанка. Это было финансовое управление? Шахт: Да. Джексон: И, наконец, вы были министром экономики; занимая этот пост, вы имели контроль над всеми министерствами по вопросам общего экономического положения? Шахт: Да, это слово «контроль» имеет слишком общее значение, я не хотел бы подчеркивать его, но я был министром хозяйства. Джексон: Давайте прежде всего остановимся на вашей должности уполномоченного по военным вопросам. Вы показали здесь, что эта должность была создана с двойной целью: а) подготовки к войне, b) контроля над экономикой в случае войны. Это правильно? Шахт: Это значит: разработка предварительных планов на случай войны и руководство экономикой на тот же случай. Это значит: настоящая подготовительная эра и будущая эра в случае возникновения войны. Джексон: На вопрос относительно ваших обязанностей вы дали следующий ответ: |