Книга Монохром, страница 76 – Сергей Палий

В тошнотворный запах прелости робко вплелись нотки давным-давно сгоревшей проводки и какой-то терпко-едкой химии. Стало заметно прохладней.

Тусклого фонарика ПДА не хватало, чтобы рассеять темноту: луч выхватывал отдельные детали интерьера, части треснувших стен, фрагменты несущих колонн, на боках которых сквозь раскрошившийся бетон и обрывки старых плакатов виднелись упрочняющие прутья арматуры.

Пол был неровный. Местами плиты вспучились вместе с линолеумом, а кое-где провалились, словно забой пережил землетрясение с магнитудой баллов в шесть по Рихтеру. Только тектонические сдвиги были ни при чем.

Я вспомнил, как Лёвка рассказывал про чудовищный прорыв черного тумана из недр забоя. Да уж, если подобный катаклизм повторится, укрепленные стены основного ствола и подпорки не выдержат — свод яруса обрушится. Тут даже дилетанту ясно: небольшой встряски будет достаточно, чтобы все уцелевшие конструкции посыпались. И останутся отдыхать под тоннами породы два дуралея, вознамерившиеся померятся пиписками со стихией.

— Мы на месте, — сказал Лёвка. — Помоги добраться до направляющих подъемника. Это ф самом центре, за барахлом.

Под «барахлом» он подразумевал старомодные серверные шкафы с кучей проводов, битыми системными блоками и маршрутизаторами, а также боксы для геологических образцов, запаянные резервуары с подведенными трубами высокого давления, генераторы и какие-то энергетические установки, назначения коих я даже не представлял. Все добро было свалено в кучу, будто кто-то небрежно и впопыхах пытался переволочь научный скарб с одного места на другое.

— Сюда и впрямь хотели запустить ботанов, — пробормотал я, перебираясь через высоко вздыбившуюся плиту и подсобляя Лёвке. — Как ты собираешься остановить этот… туман?

— Я часто лазал сюда раньше, много-много раз спускался… рассчитывал, носил шашки…

Кажется, мутаген начал путаться.

— Эй, не вздумай отключиться, — нахмурился я. — Ты мне еще не показал схрон, где «жемчуг» заначил.

— Да-да, для тебя припасен артефакт… — Лёвка обернулся, и я отшатнулся от диковатой улыбки на изуродованном мутациями и огнем лице. Черные прожилки почти полностью поглотили усеянную волдырями кожу. Плоть расслоилась и висела бахромой. — Свою часть уговора ты ф-выполнил. Я тоже сдержу обещание, не ф-фолнуйся.

— Ты все еще не объяснил, как собираешься перекрывать шахту? Здесь что, есть какая-то аварийная заслонка?

— Я много раз сюда спускался, таскал и таскал шашки… — опять завел свою волынку напарник. — Скупал потихоньку на Кордоне, в «№92», у гарнизонных и нес сюда.

— Чего ты, блин, таскал-то?

— Как чего… Ф-ф-взрывчатку.

Ой, как я не люблю такие сюрпризы на стометровой глубине. Вот почему нельзя было заранее предупредить, пока не залезли в задницу по самую макушку, а?

— Совсем мозги почернели уже? — полюбопытствовал я. — Ты не серчай, но я с тобой за компанию помирать не хочу. Поверь, я сумею пережить душевное потрясение и принять новое черно-белое видение мира. Будет трудно, но я обещаю справиться.

— Ф-фсе шутишь… Да ты не бойся. Динамит не здесь, он ярусом ниже.

— О, спасибо, дружище. Успокоил. А я уж было начал волноваться.

— Я расположил заряды так, что энергия ф-фзрыва будет направлена ф-вниз. Обрушится только часть ствола до этого яруса. Ф-все, что выше, не должно свалиться.

— Не должно? Или не свалится?

— Инженер-ф-ф-взрывотехник я, конечно, не дипломированный, но по прикидкам…

— Заткнись, сапер недобитый, — сердито велел я. В голове билось одинокое: «глупо». Остальные мысли растворились в окружающем сумраке. — Даже не знаю, кто из нас с тобой безмозглей. То ли ты, утянувший меня в подземелье на верную погибель, то ли я, подписавшийся за комиссионные в проводники очередному Исусику, возомнившему себя мессией.

Мы остановились в метре от вертикальных железных направляющих, по которым когда-то скользила подъемная люлька. За ними угадывались стальные тросы, теряющиеся во тьме. Ого, да тут глубина-то приличная — еще метров сто точно! Дальше — не разглядеть. А я-то думал, мы близко ко дну подобрались.

— Нож, — попросил Лёвка и отдал мне ПДА.

— Решил картофана настругать с лучком и селедочкой? Ну-ну. К закуси выпить полагается, а у нас нет. Кстати, лучка с селедочкой тоже нет.

— Дай мне свой нож! — рявкнул парень, и эхо, раздробившись на тысячи «о», рухнуло вниз. Глубоко вздохнув, он добавил уже тише: — Иначе мне не достать артефакт.

— Теперь понятно. — Я вытащил «десантник» из чехла и протянул рукоятью вперед. — Так бы сразу и сказал, что цацку из нычки подковырнуть надо, а то вопишь как резаный…

Я осекся на полуслове. Я не ожидал.

Я растерялся и не успел среагировать, потому что такого расклада не мог даже представить…

Все произошло настолько быстро, что мне оставалось только с отваленной челюстью и подогнувшимися коленками наблюдать за действиями Лёвки со стороны.

Он сильным уверенным движением вогнал лезвие в дырку, оставленную пулей «гауссовки», и рассек брюшину сантиметров на пять в сторону пупка. Нож выпал из его руки и со звоном упал на пол. Лёвка, часто дыша и глядя расширенными глазищами на хлынувшую кровь, залез в рану когтями, застыл на секунду. Потом с оглушительным ревом вытащил оттуда плотный комок, оборвал удерживающие его жгутики и зажал раскуроченное пузо другой рукой.

Когда я наконец вышел из ступора и взял Лёвку под мышки, чтоб не грохнулся, то почувствовал, как его лихорадит.

— Дурак… — пробормотал я, не зная, что делать. — Дурак ты, братишка.

— Фоф… ф-вот… — Лёвка говорил очень тихо, сквозь частое сиплое дыхание слов было почти не разобрать. — Как обещал… Это твой «жемчуг». Ф-возьми.

Пол под ногами дрогнул, и я едва успел подхватить выскользнувший из руки парня артефакт. Шарик был весь в крови. Он еще не растерял тепло бывшего хозяина, и это тепло обожгло ладонь почище раскаленного свинца — сквозь перчатку, кожу, мышцы и вены до самых костей. Подобные гостинцы не приносят радости. Они жгут не только руку: они растворяются в плазме, растекаются по сосудам, становятся частью тебя и насквозь прожигают сердце. И еще… от таких даров не отказываются. Плита содрогнулась во второй раз, заставив меня сделать шаг в сторону шахты и прислониться плечом к одной из направляющих. Старая рана отозвалась тупой болью.

— Началось, — прошептал Лёвка одними губами.

Держать в одной руке теряющего силы напарника, а в другой ПДА было неудобно. Луч диодника уперся в складки комбеза, но темнее не стало. Я насторожился и завертел головой в поисках нового источника света. Суетливо закрутившись, не сразу обратил внимание, что свечение пробивается из глубины артефакта. От те на!

Кое-как оттерев о штанину «жемчуг» от Лёвкиной крови, я увидел, как в самом центре шарика замерцала несмелая искра. Через пару секунд она уже перестала мигать, начала разгораться сильнее и сильнее, и вскоре чистое белое сияние раздвинуло подступившую темноту.