Онлайн книга «Санкция на жизнь»
|
До смены дежурных пилотов барража оставалось больше получаса, но доступ в жилые отсеки корабля для космонавтов закрывался за шестьдесят минут до вылета, а переборки к площадкам открывались тогда, когда решал начальник инженерной бригады. Что ж, таковы правила… Цепочка с ключом слегка согревала кожу. Двадцать граммов металла, позволяющие привести в действие сложнейшую систему зажигания истребителя, висели на шее у Стаса под промежуточным комбинезоном и напоминали о многочисленных стартах с Земли, других планет Солнечной, спутников, орбитальных пакгаузов и станций. Все как в старые добрые времена. Когда он еще работал на среднетоннажном «пеликане». Только здесь не было тягомотины с командировочным удостоверением, зоны нудного «последнего карантина», предполетных досмотров и прочих гражданских проволочек. Пилот-истребитель получал медицинскую санкцию, после чего полностью подчинялся приказам командира эскадрильи и ведущего диспетчера из комплекса управления полетами малых единиц авианосца «Данихнов». Неделя ураганных тренировок и учебных миссий была позади. Несколько пилотов не выдержали нагрузок и отсеялись. После того как Тюльпин с треском выставил их из учебки, неудачников никто больше не видел. Кстати, пострадавшего от командирского ботинка Руграно среди них не оказалось. После воспитательного генитального массажа он серьезно преобразился и зарекомендовал себя как дисциплинированный и толковый офицер. Видно, и вправду велика дидактическая сила удара по яйцам. В течение трех последних дней Стас, Марек, Геннадий, Руграно и другие пилоты эскадрильи совершали боевые вылеты. Правда, задача для мазутов, как правило, ставилась элементарная: сопровождать барражирующие неподалеку от основных сил флота фрегаты и малые исследовательские станции. Лишь единожды их отправили вместе с линкором к ближнему радиусу Точки, и Нужному посчастливилось издалека наблюдать реальную стычку. Хотя: «наблюдать» – сказано громко. Их звено просто в течение минуты принимало обрывки брани в эфире на открытой дипломатической частоте и таращилось на показания радаров средней дальности локации. Корвет Игреков выскочил из перехода и, не дождавшись опознавания «свой – чужой», пальнул по автоматическому зонду Иксов. За что тут же получил перекрестный укол рентгеновскими лазерами от патрульных «Соларов» и закрыл бойницы. Обычное недоразумение. Вообще, судя по официальным сводкам, в последнее время боевых столкновений между космическими силами двух Солнечных практически не случалось. Зато психологическое напряжение нарастало с каждой минутой. Обе стороны прекрасно понимали, что высшее командование космических держав, а также СКО и СКВП, затевают нечто масштабное. Дипломатическую миссию со стороны Иксов? Контроль со стороны Игреков? Да. Пожалуй. Только за каким хреном тогда на границах сферы нейтралитета висят почти все боевые соединения? А информация насчет того, что с динамикой Солнечных систем не все в порядке, постепенно продолжала расползаться от одного обитаемого кусочка пространства к другому. И хоть все СМИ на тот момент были на жестком поводке у силовиков, финансово– промышленных групп и правительств – слухи неумолимо ползли. До всеобщей паники было, бесспорно, далеко, но люди на планетах потихоньку начинали копошиться и делать то, что обычно делают, как только в воздухе повисает незримая пленочка абстрактного страха: запасать продукты, проверять надежность жилищ и средств передвижения… – Тебе там понравилось? – неожиданно спросил Марек, не глядя на Стаса. – Где? – Там, у Игреков. На Земле, в Москве… Не знаю, где ты еще побывал. Нужный покосился на чеха и нахмурился. Он привык, что пилоты втихую судачат о нем за спиной. Бессмысленно было скрывать, что он и есть тот Стас Нужный, который первым попал в чужое пространство. – Двоякое ощущение, – честно признался он. – С одной стороны, их мир очень похож на наш: почти те же названия городов и улиц, имена людей. В общем – полным-полно очевидных совпадений. С другой… много вещей, которые совсем не похожи на привычные для нас: деньги, отсутствие санкций, иное отношение к жизни. Люди женятся и дружат просто потому, что им хочется. И столько, сколько хочется. – Это же… – Марек поискал подходящее слово. – Неуютно. Стас кивнул. – Ты прав. Это неуютно. – Тогда – зачем? – Может быть… оно лишь для нас неуютно. – Я не понимаю. Вот скажи, ты сумел бы полюбить женщину и жить с ней постоянно? Нужный поежился. Стал быстро сжимать и разжимать кулаки: пальцы рук совсем задубели. – Не знаю. Никогда не думал о таком, – соврал он. Соврал наполовину: думать-то он думал, а вот знать – действительно не знал. – А дружить с одним и тем же человеком из года в год? – не унимался чех. – Ведь скучно же. Стас промолчал. Слишком трудно теоретически рассуждать о том, что практически не случалось в его родном мире. Генетическая связь поколений, воспитание, социальные нормы – все это мешало думать о жизни Игреков непредвзято. Как только мысль перескакивала невидимый рубеж – автоматически включались некие защитные механизмы памяти. Они давили эту мятежную мысль с чудовищной силой. – Так понравилось или нет? – повторил вопрос Марек, задумчиво почесывая бакенбард. – А ты случаем не засланный курва-казачок? – усмехнулся Нужный. И осекся. Пристально посмотрел на чеха. Но тот, кажется, не уловил сути русской идиомы. – Впрочем, ты можешь не отвечать, – сказал Марек. – Мне просто интересно, как… – Упырятина, пообщаться захотелось? Тюльпин умел входить тихо, но говорить при этом громко. – Никак нет! – гавкнули пилоты разом. – Тяга следующая, – на порядок тише проговорил каптри, застегивая промежуточный комбез под горло. – Штатное боевое патрулирование отменяется. Он окинул взглядом личный состав на предмет обнаружения несанкционированной радости в глазах. Удостоверившись, что оной в наличии не имеется, продолжил: – Командование приказало вскрыть красный конверт. Мы с вами, любезные касатики, идем в рейд к Игрекам. Десять минут назад официально началась военно-дипломатическая операция «Санкционер». Объединенный флот с нынешнего момента на военном положении. А посему для вас как для офицеров СКО начинают целиком и полностью действовать законы военного времени. Трибуналы и прочая бодяга, которая отражена в уставе. Вот такая вот тяга, господа мазутики. Никто из пилотов не произнес ни единого звука. Лишь желваки заиграли на скулах. Стас почувствовал, как зубы сами собой сжались, а внутренности похолодели и дрогнули, будто их пронзила харонская метель. Сообщение Тюльпина оказалось жутким потому, что каптри произнес его слишком равнодушным тоном. Слишком. Так говорят не о дипломатии. Так говорят о войне. |