Онлайн книга «Самые знаменитые истории любви войны 1812 года»
|
Александр Львович тоже участвовал в войне 1812 года, стал полковником Кавалергардского полка, ав 1815 году — генерал-майором в отставке. Аглая Антоновна особой строгостью нравов не отличалась. Вот что писал о ней один из современников: «Весьма хорошенькая, ветреная и кокетливая, как настоящая француженка, искала в шуме развлечений средства не умереть со скуки в варварской России. Она в Каменке была магнитом, привлекавшим к себе железных деятелей Александровского времени. От главнокомандующих до корнетов все жило и ликовало в Каменке, но — главное — умирало у ног прелестной Аглаи». «Прелестная Аглая» безраздельно царила посреди многолюдного общества, собиравшегося на лето в Каменке, имении матери Александра Львовича Давыдова в Киевской губернии. Биограф Дениса Давыдова Г. В. Серебряков пишет: «Вся женская половина каменских гостей <.> не уставала восторгаться (конечно, далеко не всегда искренне) очарованием, изящностью и прочими достоинствами <.> француженки. Мужская же половина, тоже вполне естественно, без различия возрастов и званий цвела сладкими улыбками, устремляя вожделенные и пылкие взоры на восхитительную Аглаю Антоновну, кипела затаенной ревностью и соперничеством и, судя по всему, была от нее без ума в полном своем составе. К своему удивлению, и Денис Давыдов очень скоро почувствовал, что и он среди прочих обожателей отнюдь не исключение». Аглая Антоновна была дочерью французского эмигранта-роялиста герцога Антуана де Грамона. Эмигрировав в Англию, этот человек служил в 10_м гусарском полку, а во Францию вернулся лишь в 1814 году, уже после падения Наполеона, ярым врагом которого он себя считал. Отметим, что герцог тут же стал пэром Франции и генералом, а в 1815 году он голосовал за расстрел арестованного после поражения при Ватерлоо наполеоновского маршала Нея. Таким образом, если говорить о его дочери, то в ее жилах текла кровь знаменитого «донжуана» и одного из самых блестящих кавалеров королевской Франции. И тут нужно отдать должное Аглае Антоновне: безрассудно-кокетливая и изнеженная всеобщим вниманием, она не изменила галантным традициям своих предков. Когда Дениса Васильевича и Аглаю Антоновну познакомили, последняя воскликнула: — Боже мой, какой героический у меня кузен! Но мне сказали, что вы еще и поэт. Это так романтично! После этого Аглая Антоновна не упускала случая выказать Денису Васильевичу свое особое расположение, и он, что называется, «поплыл», ощутив в своей душе упоительный восторг близкой любви. До нее и в самом деле было рукой подать, тем более что «прелестная Аглая» выглядела совсем не строгой женщиной. Они много гуляли вместе, он сочинял ей стихи, а она со смехом говорила, что теперь чувствует себя в неоплатном долгу перед ним, так как он обессмертил ее имя. Пробыв в гостеприимной Каменке около недели, Денис Васильевич снова отбыл в армию. И можно предположить, как же не хотелось ему тогда уезжать. //__ * * * __// Александр Львович Давыдов славился гастрономическими талантами и нечеловеческим аппетитом. А. С. Пушкин даже сравнивал его с Фальстафом, комическим персонажем произведений Шекспира. Он писал: «В молодости моей случай сблизил меня с человеком, в коем природа, казалось, желая подражать Шекспиру, повторила его гениальное создание. *** был хвастлив, неглуп, забавен, без всяких правил, слезлив и толст. Одно обстоятельство придавало ему прелесть оригинальную: он был женат. Шекспир не успел женить своего холостяка. Фальстаф умер у своих приятельниц, не успев быть ни рогатым супругом, ни отцом семейства; сколько сцен, потерянных для кисти Шекспира!» Считается, что у Пушкина в 1820 году был роман (очередное романтическое увлечение) с Аглаей Антоновной, и он, пожалуй, слишком зло, рассказал о нем в своем стихотворении «Кокетке». Вот оно: И вы поверить мне могли, Как простодушная Аньеса? В каком романе вы нашли, Чтоб умер от любви повеса? Послушайте: вам тридцать лет, Да, тридцать лет — не многим боле. Мне за двадцать; я видел свет, Кружился долго в нем на воле; Уж клятвы, слезы мне смешны; Проказы утомить успели; Вам также с вашей стороны Измены, верно, надоели; Остепенясь, мы охладели, Некстати нам учиться вновь. Мы знаем: вечная любовь Живет едва ли три недели. С начала были мы друзья, Но скука, случай, муж ревнивый. Безумным притворился я, И притворились вы стыдливой, Мы поклялись. потом. увы! Потом забыли клятву нашу; Клеона полюбили вы, А я наперсницу Наташу. Мы разошлись; до этих пор Все хорошо, благопристойно, Могли б мы жить без дальних ссор Опять и дружно и спокойно; Но нет! сегодня поутру Вы вдруг в трагическом жару Седую воскресили древность — Вы проповедуете вновь Покойных рыцарей любовь, Учтивый жар, и грусть, и ревность. Помилуйте — нет, право нет. Я не дитя, хоть и поэт. Когда мы клонимся к закату, Оставим юный пыл страстей — Вы старшей дочери своей, Я своему меньшому брату: Им можно с жизнию шалить И слезы впредь себе готовить; Еще пристало им любить, А нам уже пора злословить. Естественно, Аглая Антоновна не простила Пушкину этих рифмованных колкостей. Во всяком случае, Иван Петрович Липранди [9] , кишиневский друг Пушкина, навестивший семейство Давыдовых в 1822 году в Санкт_ Петербурге, в своем «Дневнике» заметил, что «жена Давыдова в это время не очень благоволила к Александру Сергеевичу, и ей, видимо, было неприятно, когда муж ее с большим участием о нем расспрашивал». После смерти Александра Львовича в 1833 году Аглая Антоновна уехала с детьми за границу и там вторично вышла замуж за героя войны 1812 года французского генерала Себастиани, графа де Ла Порта. Этот человек, как и Наполеон, был корсиканцем. Участвуя в походе в Россию, он командовал кавалерийской дивизией, а потом и всем 2_м кавалерийским корпусом, потерявшим всех своих командиров в Бородинском сражении. Себастьяни одним из первых вошел в Москву, пережил все тяготы отступления, был тяжело ранен под Лейпцигом, а после падения Наполеона вышел в отставку и уехал за границу. Лишь в 1816 году он вернулся во Францию. После Июльской революции 1830 года он занимал министерские посты, был послом в Неаполе и Лондоне, а в 1840 году был произведен в маршалы. |