Онлайн книга «Черный марш. Воспоминания офицера СС. 1938-1945»
|
– Лимонад, если не возражаете. Уверенность вновь покидает меня, я утрачиваю покровительственную манеру поведения, которой держался ранее. Почему именно, не знаю. Она начинает неумолчно болтать, возможно чтобы скрыть смущение. Ее полные, ужасно соблазнительные губы формулируют глупые, малозначащие фразы, которые я слушаю с таким интересом, будто она подробно разбирает произведения Дитриха или Розенберга. Я замечаю ее удивительно белые зубы и вижу ее крохотный кончик языка, появляющийся в момент, когда она произносит определенные буквы. Вижу веснушки, ямочки на щеках, зелено-голубые глаза, крохотную родинку по одну сторону от носика… – Вы меня даже не слышите, – вдруг жалуется она. Опешив, улыбаюсь ей. – В жизни встречаются два типа людей, – говорит она. – Есть такие, которые с первого взгляда не нравятся и которым не доверяешь, однако встречаются люди, с которыми чувствуешь себя как дома. Думаю, что вы… Она смотрит мне в глаза, затем краснеет. Я беру ее руку, которую она благоразумно держит на колене. – Что я? Она отдергивает руку, хватает сумочку из-за спины и вскакивает. – Пойдемте? Оставляю на столике марку, и мы уходим, сопровождаемые равнодушными взглядами посетителей пивного зала и угодливой улыбкой официанта. Не говоря ни слова, отправляемся на набережную Изара. Уже темно, и липы на набережной испускают почти пьянящий аромат. Вокруг уличных фонарей кружатся мириады насекомых. Идем вдоль набережной и на каждом шагу встречаем пары влюбленных, держащихся за руки. Наконец находим свободную скамью и садимся. Мимо течет река, в ее темных водах отражается голубоватый свет фонарей на острове Пратер и мосту Максимилиана. Обнимаю ее и прижимаю к себе… – Я все еще в ожидании. Ты не закончила своего предложения… В темноте чувствую, как она смотрит на меня и нежно мурлычет: – Думаю, ты один из тех, которые мне нравятся. Я не осознаю случившегося, когда мои губы прижимаются к ее губам, которые наполняют меня желанием. Мы договорились встретиться на следующий день на углу Гётеплац и Хёберштрассе. Она появляется, улыбаясь. Ее фигуру плотно облегает палевый костюм. Он очень идет ей, подчеркивая тонкую талию и восхитительные бедра. Сегодня ее волосы не стянуты на затылке, но свободно ниспадают на плечи. Легкий макияж. Я особенно не удивляюсь, поскольку знаю, что она не состоит в БДМ (Bund Deutscher Mädel – нацистская организация немецких девушек, весьма строгая в вопросах морали. Макияж ею не признавался. – Ред.). – Привет, герр Петер, – говорит она с улыбкой. – Вчера, – отвечаю, – было достаточно одного «Петера»… Молча она берет мою руку. Автобус на Штарнберг уже собирается отправляться. Мы вбегаем в него за мгновение до того, как билетер закрывает двери. Остановка через час. Мы – у озера. Хотя август почти закончился, а с ним и летний сезон, на берегах озера Штарнбергер-Зе много людей. На каменной стенке сидят парни и девушки в купальных костюмах. Они разговаривают и громко смеются. Другие играют в пляжный волейбол. Поворачиваюсь к Бригитте: – Будем купаться? Что скажешь? Чуть покраснев, она отвечает: – Если хочешь, Петер… Мне нравится купаться. Мы спускаемся на пляж и направляемся к домику, стены которого обклеены ярко раскрашенными плакатами. Я знаю, что там можно взять в аренду купальные костюмы. Все раздевалки заняты. Пока ждем, предлагаю Бригитте сходить в бар. Там вокруг нас полуголые парни и девушки, и, как ни странно, мы в одежде чувствуем себя смущенными. Через несколько минут подходит распорядитель пляжа и сообщает, что кабина освободилась. Мы следуем за ним и останавливаемся у дверцы, пока он достает из кармана ключ. Прежде чем мы осознаем, что он делает, распорядитель заталкивает нас внутрь и закрывает за нами дверь. Я слегка раздосадован таким оборотом дела. Не из-за себя, конечно, но из-за Бригитты. Моим первым импульсом было выйти наружу, но опасение подвергнуться насмешкам распорядителя, который, должно быть, ждет нашего выхода и своих чаевых, заставляет меня воздержаться и подумать. Бригитта ничего не говорит. Она просто улыбается. – Нам придется смириться с этим, – говорит она. – Надеюсь, ты будешь хорошим мальчиком, – продолжила она просительно. Бригитта начинает раздеваться. Я поворачиваюсь к ней спиной и делаю то же самое. Кабина очень тесная, и на мгновение я чувствую, как ее прохладное бедро прижимается к моей ноге. Как ни глупо, чувствую, как краснею. Вскоре мы выходим на пляж. Бригитта выглядит воистину прекрасной в черном купальном костюме. Ее зелено-голубые глаза, каштановые волосы, бронзовая кожа спины – само совершенство. От плавания получают удовольствие слишком много людей. После кратковременного погружения в воду мы ложимся на песок. Я просовываю руку под ее голову, и мы молча лежим так, позволяя солнечным лучам ласкать и согревать обнаженные участки наших тел. Но время идет, а мне нужно возвращаться в Урфельд к восьми часам. Мы возвращаемся в свою раздевалку. На этот раз она прижимается телом ко мне. Я нежно обнимаю ее, так деликатно, словно хрупкую, ценную фаянсовую фигурку из Байройта. Ее губы почти плотоядно впиваются в мои. Мои руки гладят ее золотистые плечи, еще теплые от солнца. Я чувствую вдруг, что она поддается. – Нет, Петер! Нет… Мне страшно! Нет, нет… Это впервые… Петер, любимый! Моя первая мужская победа… 2 сентября. День Седана. В течение двух дней «регулярная армия Пимпфена» (гитлерюгенд) оккупирует Урфельд. Этим полуднем и вечером члены организации должны участвовать в памятных церемониях по случаю капитуляции французов под Седаном в 1870 году. В то же время они сеяли повсюду семена беспорядка и анархии, поскольку не могли прекратить играть в войну. Этим утром, видимо, для того, чтобы держать себя в боевой готовности, они проводили «маневры» в лесу Оберау. Они организовали великолепную игру, представлявшую имитацию пограничного конфликта. Французы в союзе с английскими плутократами попытались совершить вероломное нападение на германскую территорию. Доблестные солдаты рейха отбросили их назад за Рейн. Поэтому были сформированы две армии. С того места, где я пишу, мне слышатся крики и рев парней, играющих за французов и англичан. На самом деле они знают, что для них дело не закончится одной забавой. Удары палками и камни будут сыпаться на них более часто, чем летний ливень. |