Онлайн книга «Спальня, в которой ты, он и я»
|
Поборов оцепенение, я взяла себя в руки и сказала твердым голосом, обращаясь непосредственно к Луи (как будто он на самом деле стоял тут передо мной), чувствуя незнакомый прилив горячей крови, глухо пульсирующей в висках, в основании шеи и внизу живота. – Вы не могли бы перестать играть эту комедию прямо сейчас? – Комедию? Ах! Эротическую комедию, вы имеете в виду, в которой, кстати, вы прекрасно исполняете свою роль, Эль. Если хотите, могу показать вам вчерашнее представление, чтобы вы сами в этом убедились. То, что он все снимал на видео, меня вовсе не удивило. Какое-нибудь простенькое приспособление типа скрытой за стеной или потолочной панелью видеокамеры. Не пойму почему, но мне казалось, что вчера я развлекала себя эротическими забавами без какого-либо музыкального сопровождения. Разве что стоны и хриплое дыхание парочки актеров на экране служили соответствующим аккомпанементом, лучшей фонограммы для подобного занятия трудно себе представить… – Подобрать хорошую музыку для занятий любовью не так-то просто, – продолжил он вещать откуда-то из-за кулис. – Некоторые посвящают этому всю жизнь. Я сам уже многие годы этим занимаюсь и далеко не всегда могу утверждать, что нашел наконец идеальную партитуру. Мне стало совершенно ясно: если я хочу заставить Луи говорить, есть только один способ завлечь его на свою территорию, а для этого придется первое время играть по его правилам. Лишь в том случае, возможно, удастся повлиять на старшего Барле и заставить приоткрыть завесу тайны над его прошлым, и тогда, если повезет, мне достанутся хотя бы крохи правды, какими бы мизерными и обрывочными они ни были. – А, по-вашему, какой она должна быть? Какая музыка, на ваш вкус, достойна считаться сексуальной? Любопытно… Мой неожиданный интерес к теме, похоже, озадачил его, так как ответил он не сразу, но, тем не менее, сказал так: – Медленный темп. Достаточно монотонный. Почти механический. Для большинства из нас повторение однообразных движений в одном и том же ритме, стимуляция одних и тех же зон приводит к блаженству. Выбранная музыка должна отражать эту регулярность и поощрять упорное желание доставить другому удовольствие. – Хорошо! Мне бы хотелось поверить вам на слово, но приведите примеры! Не сомневаюсь, у вас их много. – О! Для этого не обязательно быть меломаном. Некоторые образцы популярных классических произведений из нашего музыкального наследия почти открыто воспевают половой акт, если обращать внимание особенно на их темп. «Болеро» Равеля, к примеру, с его нарастающим крещендо и бурным извержением в финале – яркий тому пример. Приведенный музыкальный фрагмент как гимн сексуальности говорил сам за себя. – Есть и другие? – я продолжала любопытствовать. – Что-нибудь, что вы могли бы продемонстрировать прямо сейчас, здесь… – Даже не знаю… – Что-нибудь такое, что могло бы мне подойти, – провоцировала я. – Что-то в моем духе. То, что я таким образом поставила его в затруднительное положение, не позволило мне одержать верх, но, по крайней мере, сравняло наши силы. Я почувствовала, что стала для него достойным партнером в игре, и мысль об этом переполнила меня радостью. Мне стало легче дышать. До сих пор я не обращала особого внимания на постель, что странно само по себе, так как внушительное и массивное сооружение занимало в комнате видное место. Ее изголовье и ножки, искусно сделанные из резного дерева, включали мотивы с ангелочками, танцующими с лирами или арфами в руках. Я заметила маску, небрежно брошенную поверх покрывала. Она не походила на белую простенькую модель, в которой вчера я видела двоих, занимающихся сексом перед камерой. Я бы сказала, что ее скорее можно было сравнить с венецианской карнавальной маской. Я вспомнила сюжет одного из немногих эротических фильмов, которые видела за свою жизнь под удобным предлогом расширения культурного кругозора: «Eyes wide shut» Стэнли Кубрика. Один из редких фильмов, кстати, входящий в пантеон кинематографических шедевров, который при определенном подборе кадров, доступных только моему воображению, был способен привести меня в возбужденное состояние. Перед мысленным взором мелькнул, как вспышка, кадр, где прекрасная обнаженная женщина в туфлях на высоченной шпильке, как у меня сегодня, лежит в тесной ячейке холодного морга, а Том Круз смотрит на нее ошеломленным взглядом, готовый прильнуть к посиневшим губам в последнем вечном поцелуе. – Ну, вот, к примеру… – наконец отозвался Луи, занятый все это время, как я догадалась, выбором подходящего фрагмента. Оглушительный грохот наполнил комнату одуряющим ритмом, и я содрогнулась от буйства ударной композиции, гулкое эхо которой отдавалось глубоко внутри живота: я знала эту группу, мне всегда нравились эти неистовые ребята… – Карма Кома, – объявила я в свою очередь, – Массив Атак. – Я смотрю, вы хорошо знаете классиков. Что само по себе удивительно для людей вашего возраста. Вам ведь было всего лет девять-десять, когда вышел этот альбом. – Так это же здорово! Разве нет? Принадлежать к поколению, при котором они обрели известность. Его выбор объяснялся не только отвязным ритмом. Текст этой песни содержал смысл, своего рода подтекст, который Луи не посмел выразить сам. Оглушающий звук в формате 3D и голос солиста легендарной группы из Бристоля вклинились в молчаливый диалог, давно установившийся между ним и мной: You sure you to be with me I’ve nothing to give? [13] Между двумя куплетами заунывный звук флейты протяжно повторял монотонную музыкальную фразу. Под плавный ритм мои бедра непроизвольно пришли в движение в такт с музыкой, и я, сама не отдавая себе отчета, принялась раскачиваться из стороны в сторону, как многие делают на концертах рок-музыкантов. Вот в чем смысл этой и ей подобных композиций – ввести в транс. Разве не в том смысл и сексуальных отношений? Но я не имела права расслабляться, чтобы в очередной раз не попасться в его хитроумно расставленные сети разврата и сексуальных извращений, хотя очевидно, что все эти ухищрения предназначались исключительно для меня. Я должна была взять себя в руки и вернуться к теме, которая привела меня сюда: – А сколько лет сейчас могло быть Авроре? – При чем здесь она? – сухо ответил он вопросом на вопрос, явно заняв оборонительную позицию. – А Дэвид говорит, что именно вы были без ума от нее. – Ерунда! Он ведь на ней женился, а не я. Это Дэвид… Луи вдруг замолчал, словно его сознание разделилось надвое: одна половина была готова к откровенности, другая запрещала ей это делать. – …Дэвид превратил свою жизнь в ад ради нее, – договорил он. По крайней мере, Луи подтвердил тем самым, что его первый рассказ, где мой возлюбленный принес себя в жертву ради Авроры, был ближе к правде. А дальнейшее запирательство старшего Барле и нежелание обсуждать эту тему доказывали, что он играет со мной. |