Онлайн книга «Беглый огонь»
|
Слава Богу, я не рухнул наземь, смог удержаться на ногах. Но передо мной все плыло, я находился в состоянии, которое боксеры называют грогги… Однако пришел я в себя сравнительно быстро. И все это потому, что мой дорогой Тополь выдержал удар куда лучше меня и не терял времени даром. Поняв, что пистолет или автомат – слишком легкие предметы, которые бюрер, даже раненный, без проблем выбьет у него из рук телекинетическим ударом, – он в несколько прыжков сблизился с мутантом и принялся что было дури молотить его ногами. Пребывая в прострации, я все же выделил две секунды на то, чтобы насладиться техникой Тополя. Приходилось признать, что мой напарник, в прошлом профессиональный боксер-фристайлер, в прекрасной физической форме! А почему бы и не в прекрасной? Ведь они там, на Речном Кордоне, дрючили тренажеры каждый день, поедали здоровое питание и витамины, а по вечерам играли в шары – французскую игру, полезную для нервной системы… Бюрер, конечно же, пытался угостить Тополя своим особенно зловредным ударом обеими руками одновременно, но пока что ему это не удавалось – он лишь молотил в воздухе конечностями, издавая маловнятные, хотя и яростные звуки. Точно так же не удавалось ему и сконцентрироваться, чтобы поразить обидчика телекинезом или пси-воздействием. Я достал свой «хай пауэр» и принялся ловить на мушку голову бюрера. Какой мерзкий толстяк! Оплывшие черты лица… Гнилые зубы… На теле изношенный комбез… Боже мой, это форма заправщика бензоколонки с потертой, но все же читабельной эмблемой «Лукойл» на груди… Хм, а ведь бюрер – не зомби. Но, как принято считать, результат военных экспериментов. Как прикажете понимать увиденное? Наш бюрер убил заправщика бензоколонки и снял с него форму? Где, когда? Увы, нажать на спусковой крючок я не успел. Телекинетический удар невиданной силы повалил на нас с Тополем молодой дубок, росший в шаге от тропинки, а последовавший за этим пси-удар отозвался жгучей болью в основании черепа. Я ничего не мог с собой поделать. Я сел на задницу… и… заплакал! Сейчас я не могу вспомнить, о чем именно я плакал в ту минуту – о том, что жизнь несправедлива, или об отсутствии мира во всем мире, но слезы по моим щекам катились размером с виноградину, и они были натуральными, эти слезы. Вот чего я не мог бы сделать, так это выстрелить. Единственное, что мне в тот миг казалось важным, – это моя печаль. Оказывается, бюреры бывают не только сильными телекинетиками, но и сильными пси-агрессорами! Они способны наводить на сталкерские мозги деконструирующие эти самые мозги эмоции! Ну или это называется не пси-агрес–сор?.. В общем, пси-мастером тот бюрер был сильным, да. Вся надежда была на психически устойчивого Тополя. Однако… с горем пополам наведя на резкость – смотреть тоже было больно, глаза слезились, – я заметил, что… не может быть… что Тополь лежит на животе и… придавлен к земле этим самым рыжего цвета дубком! Мои надежды на его психическую неуязвимость не оправдались! – Костя… Костя, твою мать! – позвал я. Но Костя не шелохнулся. Даже рукой не пошевелил. Отчего-то я подумал самое страшное: Костя погиб. Вмиг представил себе его похороны – на кладбище возле Хорошево, где у меня, кстати сказать, давно куплен участок на чужую фамилию… Похороны самого близкого человека в этом мире! Похороны Тополя! С которым мы снова помирились! Ну уж не-е-е-ет!!! И такое возмущение вдруг мое сердце сжало, такая ненависть наэлектризовала мои мускулы, что я вскочил, бодрый, словно берсерк, подхватывая с земли свой «хай пауэр», и засадил бюреру между глаз всю обойму. Одну пулю к одной. И никакая защитная аура бюрерская не подействовала. И никакая адская хитрость ему не помогла. Потому что в тот миг я его реально ненавидел. И хотел сжить со свету как можно скорее. Мое намерение было несокрушимым. Наблюдая агонию жирного монстра, исчадия неприютных подземелий, я думал вот о чем. Если бюреры и впрямь появились на белом свете как результаты генетических экспериментов спецслужб над преступниками, значит, встреченный нами в тот день Баранов, он же Берзоев, он же уголовник в бегах, родись он на двадцать лет раньше, вполне мог бы угодить в лапы к тем самым спецслужбистам и стать… одним из таких вот бюреров! Вот это был бы номер, да. А когда бюрер издох, я бросился с Константину. Первым делом стащил с его спины тяжелый ствол. Потом перевернул друга на спину – лицо его было мертвенно-бледным, губы сухими, бескровными. – Тополь… Ау! – Я похлопал его по щекам. – В школу пора, Костя! Реакции – ноль. Приложил ухо к его груди. Хвала Черному Сталкеру – я услышал хорошо знакомое мне «тук-тук-тук». Я снова похлопал Костю по щекам. Полил ему на лицо из фляги. И лишь удостоверившись, что он в глубокой отключке, полез за стимулятором. Длинная толстая игла прошила одежду Тополя, пронзила кожу, и вот уже кровь разнесла по организму моего товарища вещества, способные поставить на ноги и быка. Спасибо некробиотику Трофиму – снабжает меня новейшими лекарствами. Небесплатно, конечно. – Что здесь происходит, нах? – спросил Тополь. – Широко простирает химия руки свои в дела человеческие, – ответил я, облегченно откидываясь назад. – Что ты сказал? – Это не я сказал. Это химик Менделеев. К Мертвому городу мы подошли уже в сумерках, усталые, голодные и злые. Тополь прихрамывал – от усталости это с ним бывало. Я думал над тем, что с бюрером-то, в сущности, нехорошо получилось. Шел себе бюрер по своим делам… Может, его Хозяева Зоны куда-то послали… Или темные сталкеры… Шел он, значит. А Тополь в него зачем-то выстрелил. В такой юридической оптике все дальнейшие действия мутанта представляются самообороной. А все наши действия… хм… с формулировками я затруднялся, но на душе было как-то нехорошо. Еще у меня голова болела. Так, что туши свет. Боль пульсировала в голове, мигала, как праздничная гирлянда. Глазам было больно глядеть. Во рту стояла такая сухость, словно я дня три не брал в рот ни капли воды. В общем, типичная радость под названием «остаточная акклиматизация». – Где ночевать будем? – спросил Тополь, не отрывая взгляда со своего датчика аномалий. – А что, варианты есть? – удивился я. – Есть. Мне тут наследство привалило. – Что еще за наследство? – Помнишь Нелиня? – Какого Нелиня?.. А, друга этого ловчилы Шустрого из «Чистого неба»? – Ну да, его. Он еще в Анапу к дяде уехать собирался. И денег у меня занимал. |