Книга Клад стервятника, страница 56 – Александр Зорич, Сергей Челяев

Анка с Гордеем были начеку и возразили на это градом автоматных очередей. Бюрера с его толстой бледной шкурой, конечно, просто так не завалить, тут нужно бить прицельно, желательно из «винтаря». И в глаз. Потому что нос и подбородок у них сооружены примерно из одного твердостойкого материала, с которым я нынче уже имел возможность познакомиться.

— Мне, правда, показал-лось, что они не собирал-лись брать нас в оборот по-серьезному, — высказала Анка свое первое ценное предположение за сегодня. — Старал-лись держаться от нас подальше, ментально не воздействовали — так у меня от них обычно голова болит.

— У вашего брата, пардон, сестры, от чего только она не болит, сердешная, — довольно неосмотрительно ляпнул я. — Оказывается, теперь еше и от бюреров. Учтем на будущее.

— Ты, кажется, что-то себе навоображал лишнего? — грозно повысила голос наша хрупкая напарница. — Или считаешь, что теперь, после той ночи, можешь мне хамить, когда заблагорассудится?

Я счел разумным промолчать, только для виду промычал что-то обиженным бычком. Иногда лучше мычать, чем говорить.

— Тогда заруби себе на носу, милый.

Ее миниатюрный пальчик со свистом рассек воздух в опасной близости от моего распухшего носа, и без того подвергшегося сегодня многократной экзекуции.

— В том, что произошло между нами, — сто процентов ничего личного. Это была тактическая операц-ция. Операц-ция, и только.

Вот теперь, кажется, кто-то из нас двоих откровенно врет. А поскольку я пока молчу…

— Гм… — хмыкнул я. — Операция?

— И только, — набатным эхом откликнулась она.

— Ладно, — кивнул я. — Когда снова можно ложиться под нож?

Она смерила меня горящим взглядом — само негодование.

А потом как ни в чем не бывало продолжила рассказ об их с Гордеем злоключениях.

Что и говорить, когда нечего говорить? Видно, мы лишь тогда по-настоящему и живем, когда умираем от любви. А все остальное — вечные тренировки и бесконечные попытки очередного подхода к снаряду.

Наскоро посовещавшись, напарники решили, что Анке следует пробираться вперед, на случай, если я уже выбрался из своей трубы. А Гордей попытается в одиночку на время сдержать натиск бюреров. И девушка заковыляла к выходу.

Но очень скоро Анка выбилась из сил и опустилась на бетон, прямо в холодную стоячую жижу. В этой трубе было не в пример грязней и темнее, нежели в моей уютной норке.

Последние метры она уже кое-как ковыляла, пока не повстречала меня. И все это время Анка периодически слышала далеко за спиною одиночные выстрелы. Это прагматичный Гордей экономил боеприпасы.

— Что бы ты ни дум-мал, я все равно очень рада тебя снова увидеть, — призналась она. Может, там был и легкий румянец — не знаю, в темноте не видно. А, может, я даже коснулся губами изящного завитка волос на ее шее — ничего не помню, все как в тумане.

— Идти сможешь? — спросил я.

— Постараюсь, — неуверенно пообещала она.

Чувствовалось, Анка очень расстроена своими болячками. И решила сразу расставить точки над «ё».

— Понимаешь, в клане бойцов по найму не одни только киллеры, снайперы или громилы с квадратными челюстями. Есть разведчики, лазутчики вроде ниндзя, даже экономисты и те есть. Во всяком случ-чае, после «Янтаря» лучшие химик и физик — у нас.

Я удивленно приподнял бровь.

— А что ты думал? Правильно оценить и классифицир-ровать хабар, определить свойства неизвестных пока что артефактов так, чтобы избежать излишней огласки, — это все делают тож-же наши люди. Специалисты высшей квалификации.

— А ты? — осторожно спросил я. — У тебя какая… классификация?

Вопрос был, конечно, интересный. И опасный — можно легко схлопотать по шее. Но нужно отдать Анке должное: в своей жизни она дело всегда ставит превыше личных интересов. Как и Гордей, кстати.

Эх, до чего же мне до них еше пахать и пахать над собой! Стр-р-рах, как далек я от народа.

— Я специалист по сбору информац-ции, — ответила она. — Также в мои обязанности входит ее первичная обработка, предварит-тельный анал-лиз первой степени и последующая транспортировка ее клиенту согласно договору. И я вовсе не обязана уметь метко стрелять из всех вид-дов стрелкового оружия, бегать кроссы, разбираться в аномалиях, как твой Гордей, и вообще — быть твоим телохранит-телем. У меня, если хоч-чешь знать, совсем другая специализация.

— Ну, я что-то такое с самого начала и предполагал. Хотя не отказался бы, если бы ты немножко поохраняла мое тело, — дипломатично заметил я.

— Не дождешься, миленький.

— Я уж понял. И кому же ты «транспортировала» мою карту?

— Во-первых, карта не твоя, а сталкера по кличке Стервятник, — улыбнулась девушка. — Ты ее просто присвоил, пользуясь обстоят-тельствами… м-м-м… непреодолимой силы.

— Угу, — кивнул я. — Только я-то их как раз и преодолел.

— Оставим пока юридическую стор-рону дела, — предложила она. — Иначе, уверяю тебя, ты очень скоро будешь полож-жен на обе лопатки.

— Если твои лопатки будут рядом, я бы не возражал, — лениво протянул я.

Она шаловливо шлепнула меня ладошкой по губам.

— Не отвлекайся, нам еще нужно отсюда выбираться. А во-вторых, если тебя еще интересуют мои планы…

— Очень, очень интересуют, — немедленно подобрался я, как охотничий пес-спаниель, почуявший поблизости утку.

— Тогда могу поставить тебя в известность. Ту копию, которую я позаимствовала у тебя… на время…

Она сделала выразительную паузу.

— Я не считаю документом, полностью заслуживающим доверия. В конце концов, это всего лишь ко- пий-я, а в нынешний век фотошоп-па можно состряпать любую фальшивку, которая будет отличаться от оригинала одним-единственным нюансом, к примеру. Но именно этот нюанс может посадить любит-теля копий в такую глубокую лужу — ой-ой!

Я пожал плечами. Вовсе незачем подозревать меня во всех смертных грехах. В конце концов, уж не настолько я и всесилен.

— А оригинал карты Стервятника я так и не видела. Поэтому мне и сравнивать не с чем ту копий-ю, что, по твоему мнен-нию, прочно хранится в файлах моей гениальной головы. Ты же постоянно носишь его с собой, у сердца, верно?

Она задорно подмигнула мне.

— А ты что, хочешь, чтобы я носил ее в плавках? — огрызнулся я.

В этот раз она совсем не обиделась, хотя вполне могла бы.

Вместо этого она осторожно ощупала ногу, поморщилась, но не издала ни звука. Затем внимательно огляделась по сторонам. И лишь теперь обратила внимание на красную сливу у меня под переносицей.

— Кто это тебя так?

— Ты будешь смеяться, но это Гордей, — печально вздохнул я. — Если бы не его спецметоды психомедицины, я бы сейчас дышал ровнее.