Книга Комсомолец. Осназовец. Коммандос, страница 262 – Владимир Поселягин

– Пройдемся? – вместо ответа указал правой рукой в сторону улицы, где было довольно много гуляющих простых советских граждан, ветеран.

– Идем, – согласился генерал и потрепал, после разрешения знакомого, пса по большой лобастой голове. – Как ты тут оказался, вроде как на Багамах в своем доме загорал? Жена у тебя красавица, пять детей ее нисколько не испортили.

– Я смотрю, разведка у вас все лучше и лучше работает, – хмыкнул ветеран. – Ты не забыл, что моя компания совершает морские рейсы к вам с разно образными грузами? Как с войны началось, так и ходят они к вам.

– Да в курсе, только там присматривают за ними. Значит, не мог ты на судах в Союз прибыть, – рассеянно ответил генерал. – Так что или инкогнито границу пересек, или по поддельным документам.

– В самый корень зришь. Считай, оба варианта использовал, – хмыкнул ветеран и тут же спросил: – Как сам-то?

– Замечательно, замом работаю, сам знаешь где… – слегка пожав плечами, ответил генерал.

Так они и шли до парка, общаясь и делясь новостями. Устроились на скамейке, изредка бросая палку, чтобы пес приносил ее, они за пару часов обсудили все, что хотели.

– Сам-то зачем сюда прибыл? Сколько раз посылали тебе официальные приглашения, хоть вторую Звезду Героя вручить, ни разу не согласился, а тут сам. Случилось что?

– Можно и так сказать. Сам знаешь, что я миллиардер и владелец нескольких компаний и корпораций, заводов и фабрик. Так вот я решил передать практически все это имущество и производство Союзу. Вам нужнее.

– А твои и дети как? У тебя трое сыновей и дочь?

– Дочка мединститут заканчивает, закончит – я ей частную клинику подарю, пусть выплывает без моей помощи. Стартовый капитал, так сказать. Парни у меня неплохие бизнесмены, опыта набрались, так что дам каждому по производству, пусть выплывают и поднимают свои капиталы, чтобы моим внукам хоть что-то оставить. А то вообще обнаглели, они мои компании уже своими считают, поделили между собой, мол, чего горбатиться, все равно им достанется. Хрен им, пусть своим трудом и потом зарабатывают. Пока от низа доверху не пройдут и не прочувствуют на спине, что это такое – поднимать бизнес, не поймут меня. Вот и решил дать им шанс. Я ухожу на покой, капиталы на пенсию у меня накоплены, буду отдыхать и жизни радоваться. А они, пока не пройдут через то, через что прошел я, становясь самым обеспеченным человеком Канады и Швейцарии, не поймут, чего это мне стоило. Как я уже сказал, шанс я им дал.

– Жестко, – покачал головой генерал. – А если вспомнить, как ты поступил со своим четвертым сыном, который повесился три года назад, то очень жестко. Бросил в воду, пусть сами выплывают, да?

– Это мой грех и мне его нести, – поморщился ветеран.

– Что там в действительности случилось? Официальной версии я что-то не верю.

На несколько секунд ветеран замер, поглаживая сидевшего у его ног пса, после чего глухо сказал:

– Я забросил его воспитание, когда гонялся за всякой швалью, и не проследил, кем он вырос, жена тут не помогла. Он с дружками затащил в мою машину девушку, они отвезли ее за город и там изнасиловали. Это был не первый случай. Я узнал об этом очень быстро и решил наказать его. Вместе с дружками бросил в тюремную камеру, где сидели самые отмороженные бандиты. Рассказать, что там делают с насильниками и что пришлось пережить этой пятерке все те три дня?

– Жестко.

– Их выпустили, мои адвокаты не зря едят свой хлеб. Сын повесился, остатки совести у него, похоже, остались, остальные все еще коптят небо. Мои люди провели им некоторые хирургические операции, теперь насиловать им нечем. Кастраты.

– Ты, Женя, в своем репертуаре, – прокомментировал это задумчивый генерал, после чего покосился на пса и сменил тему. – Сын Смелого?

– Внук.

– Да-а-а, помню, читал я рапорты о той твоей отчаянной атаке. Это правда, ты там действительно два взвода перебил и вынес на себе раненого пса?

– Врут, полвзвода, остальные разбежались. И нес я не на себе, а двух пленных припахал. На носилках выносил его из города канализацией. Если бы не наступившая ночь, не ушел бы. Дальше понятно, вылетел на своем «Шторьхе» в Волынскую область под Луцк и на самолете уже в Швейцарию, а там нас подлечили. Жаль только, руку спасти не смогли.

– Как же ты смог израненный все это провернуть? Да еще самолетом управлять? Этот твой рейд и уход изучают в разведшколах под грифом секретно.

– Ранен я серьезно был только в руку да плечо, остальное так, царапины, все раны перевязал, включая две у Смелого, и вылетел, управляя одной рукой в обоих случаях… Ну, ладно-ладно, немного боевых коктейлей использовал, а то бы вырубился. А так через двадцать часов после боя во Львове я уже был в Швейцарии. Штраф, конечно, получил, но выжил. Смог. Засветился вот только по полной, пришлось чуть позже в Канаду уходить, а по пути, в Италии, я со своей женой встретился. Судьба. Через год у меня уже первенец был. В январе сорок пятого родился.

– Повоевал ты здорово.

– Это да, но сами знаете, за каждое дело наступает расплата. Не минула она и меня. В моем случае рука, потерянная в сорок третьем. Думаю, это малая часть выплаченного долга, и надеюсь, судьба удовлетворится ею.

– О семье спросить не хочешь?

– А смысл? Тетя Нина жива, сына воспитывает, дочки ее замуж вышли. Ольге вот не повезло, сын в семь лет, купаясь на речке, утонул. Я был на похоронах.

– Мои люди тебя не обнаружили.

– Каким бы я был спецом, если бы они это сделали? Напомню, на меня работает частная армия из ликвидаторов, более четырехсот бойцов. Часть из них, конечно, отпочковалась, свои подразделения тренируют, но я рад за них, чем могу, помогаю. Про Эдварда Люкса, командующего силами спецназначения Канады, слышали?

– Еще бы, неплохие он операции проводил.

– Мой ученик.

– Расскажешь об этом подробнее? – вставая со скамейки, спросил генерал.

– Конечно.

– Тогда пошли ко мне, я тебя с женой познакомлю. А завтра пробью аудиенцию к генеральному секретарю и договорюсь о встрече с тобой. Суслов, думаю, будет рад встрече. Он, после того как занял пост, пару раз о тебе осведомлялся.

– Только все это без официоза, без публичных выступлений.

– За кого ты меня принимаешь, все будет сделано тихо и незаметно. Зови пса, и идем, моя Надежда такого борща сварила, ты никогда не пробовал.

– Тогда идем, – улыбнулся ветеран.

Генерал на несколько секунд удивленно замер, после чего задумчиво сказал:

– Знаешь, я впервые увидел твою улыбку. На учился, значит?

– Моя миссия выполнена, почему не улыбаться? За двадцать лет более ста тысяч националистов на тот свет отправил. Я со своими людьми плотно сотрудничал с Моссадом – они мне, я им, всех их ликвидаторов по именам знал. Не зря прожил эту жизнь. Есть, чем гордиться…