Книга Комсомолец. Осназовец. Коммандос, страница 63 – Владимир Поселягин

– Это все равно не по закону, – нахмурился железнодорожник.

– Да, – согласно кивнул я. – Я подумывал просто пристрелить его или всадить в живот пару пуль, чтобы он помучился. Но потом понял, что я не он, на подобное не пойду, вот хлыстом и поработал… С нежностью.

– Что тут происходит? – громко спросил сержант НКВД, в сопровождении трех бойцов протискиваясь через окружающих нас зрителей.

– Я все скажу! – неожиданно вскочил возница и, подскочив к брезгливо отодвинувшемуся от него сержанту, тут же затараторил: – Это преступник, он разоружил меня и забрал оружие! Я председатель Михайловского колхоза Слуцкий…

– Документы есть? – перебив его, спросил сержант.

Пока тот предъявлял документы, пытаясь достать их разбитыми пальцами, на которые я «случайно наступил» во время экзекуции, осмотрелся, заметив на дороге полуторку, с пятью бойцами НКВД рядом, на которой, видимо, и прибыли эти представители власти. Один из подошедших бойцов попросил у меня документы, потребовал также вернуть оружие, причем достаточно вежливо. Оружие я вернул, в ответ потребовал предъявить документы бойца. Тот кочевряжиться не стал и предъявил. Проверка показала их подлинность, следы скрепки и метки присутствовали.

Когда боец заканчивал с интересом читать мои документы, подошли сержант с сопровождающим его председателем, на лице которого помимо грязи и расплывающихся синяков светилось злорадство.

– Что тут, Смелов?

– Да вот, товарищ сержант, наш оказался. Из луцкого отдела, – ответил тот.

Я с усмешкой наблюдал, как злорадство сползает с лица председателя чего-то там и сменяется страхом.

– Понятно, – изучив документы, протянул сержант. – Ну и что вы не поделили?

Мой рассказ он выслушал внимательно, пару раз кивнул и громко сообщил заметно рассосавшимся зрителям:

– Ничего интересного тут не происходит, граждане, попрошу проследовать по своим делам, – после чего, повернувшись, спросил: – В Киев?

– Да, там бывший начальник отдела работает, на повышение пошел. Он, я да пара ребят, что майор увел с собой – вот и все, кто уцелел из отдела.

– А остальные?

– Немцы внезапно ворвались в город, подогнали к отделу огнеметный танк, и всех ребят, что отбивались… – я расстроенно махнул рукой. – Некоторые живыми факелами выпрыгивали из окон, их прямо на земле добивали солдаты. Я чуть-чуть не успел, вел взятого живым немецкого диверсанта в нашей форме. У меня на глазах все было. Пришлось уничтожать его и уходить дворами.

– М-да-а, – протянул сержант. – Не слышал об этом…. А рука?

– Это потом, на мосту в районе Ровно, снайпер из группы немецких парашютистов снял.

– Ясно.

Осмотревшись и убедившись, что кроме наших двух телег, «ЗИСа» и местного железнодорожника никого рядом нет, сержант нанес великолепный молниеносный удар, буквально утопив кулак в животе председателя. Тот упал на колени, и его начало шумно рвать. Бойцы, брезгливо на него поглядывая, начали обыск телеги председателя, велев пассажирам покинуть ее.

– Человек всегда должен оставаться человеком, – пояснил сержант этому непонятному председателю, после чего, скомандовав бойцам занимать места в машине, протянул руку мне и сказал: – Надеюсь, еще свидимся… кстати, как твоего бывшего начальника фамилия?

– Рогозов, – улыбнулся я.

– Товарищ сержант! – негромко окликнул его один из бойцов, что-то доставая из телеги. Я не рассмотрел, что именно, сержант загораживал.

Тот, видимо, рассмотрев, что именно ему показывал боец, развернулся с перекошенным от ярости лицом и, подскочив к председателю, буквально футбольным ударом утопил носок сапога в многострадальном животе ублюдка. Тот всхлипнул еще раз и замер в одной позе, свернувшись калачиком. Но он был еще жив, я видел, как он судорожно пытается вздохнуть.

– Грузите эту падаль, – махнул рукой сержант.

Один из бойцов допрашивал дородную бабу и, видимо, сынка возницы, два бойца подхватили два мешка и понесли их к машине, потом вернувшись за председателем.

– Что там у него было? – негромко спросил я.

– На десяток расстрелов точно есть, – расстроенно ответил сержант и, еще раз протянув руку, сказал: – Удачи.

Парни попрыгали в машину, и та, завывая изношенным мотором, покатилась по дороге в сторону Житомира, а я коротко кивнул тоскливо мнущемуся рядом железнодорожнику и, вернувшись к своим, велел, забираясь в повозку:

– Трогай.

До Киева было порядка ста пятидесяти километров от того памятного железнодорожного переезда. Проехали мы их вполне благополучно, и без особых происшествий за четыре дня достигли окраин города. Когда он стал виден, Сема опустил поводья и счастливо вздохнул:

– Доехали.

– Ты правь давай. Вон туда, там встанем, – указал я рукой, привстав на колени.

– А что, в город заезжать сегодня не будем? – спросила заслуженная учительница.

– Время вечернее, к тому же военное. Вы что-нибудь про комендантский час слышали?

– Ах, ну да… Да, тогда лучше переночевать тут, в поле, а завтра въедем в город. А ведь отсюда, от окраины, до дома, где живет моя сестра, всего десять минут идти. А дальше родители. Местная я.

– Я понимаю, что хочется побыстрее увидеть своих близких, но почти десять дней ехали, еще ночь можно потерпеть, – ответил я и спросил Семена: – Пост видишь?

– Да, на дороге с мешками и будкой.

– Это стационарный пропускной пункт. Давай к нему, рядом встанем.

– Похоже, там рядом натоптано, кто-то уже лагерь разбивал, – кивнул Сема.

– Да, похоже, – рассеянно ответил я. – Видишь у речки место удобное? Вот туда давай. Заодно искупаемся, мне тоже помыться хочется. Хотя бы ниже пояса, да и верх протереть влажным полотенцем можно.

Встали мы лагерем нормально. Когда ужин был почти готов, к нам наведался представитель с блокпоста в звании сержанта. Узнав, что мы беженцы с западных районов, покивал, внимательно слушая, проверил документы, у меня особенно – я все еще двигался под прикрытием Михайло, – после чего ушел, отказавшись от предложения отужинать с нами.

Утром мы благополучно въехали в город, нас попытались было досмотреть, хоть и мельком, но появившийся из блиндажа знакомый сержант велел пропустить. В принципе, против досмотра я не возражал. Кроме табельного оружия, ничего предосудительного со мной не было, все лишнее я прикопал в одной из посадок в выворотне, завалив прошлогодней листвой и замаскировав. Все равно долго не пролежат, быстро вернусь.

– Сюда, налево надо, куда ты правишь? – командовала Зинаида Михайловна.

– Мама, там машина с углем разгружалась, не проехали бы мы там. Сейчас тут повернем, а там по переулку и к бабушке с дедушкой проедем, – объяснял Сема. Он этот район знал хорошо, каждое лето тут проводил, поэтому правил уверенно.