Онлайн книга «Завтра война»
|
Зато я наконец мог поспать вволю, насладиться биением собственного сердца и, поднеся руку к губам, ощутить теплое дыхание живого существа. Насколько приятнее быть живым существом, чем ледяной статуей в кабине загнанного «Горыныча»! А еще я мог в деталях восстановить то, что увидел за несколько суматошных секунд в море Плоском – когда мой истребитель счастливо разминулся с неохватной тушей черного корабля. Впадина моря была залита флюоресцирующей жидкостью. Насколько хватало глаз. И вот прямо в этой жидкости лежали в ряд огромные туши. Надо полагать, такие же точно звездолеты, как и тот, в который я едва не врезался. Темень кругом была кромешная – если не считать свечения жидкости. Но это свечение, увы, было слишком слабым, чтобы помочь разглядеть звездолеты в деталях. И все равно увиденное потрясло меня больше, чем «родильные дома» джипсов на Наотаре. Объясню. Может ли жидкость сохранять текучесть при температуре, близкой к абсолютному нулю? По-моему, нет. Но вот есть такая жидкость, оказывается. Море на Луне – абсурд. Эскадра неведомых кораблей – абсурд вдвойне, ведь недаром Луну стерегут орбитальные крепости! Неужели технологии чужаков столь совершенны, что они смогли «отвести глаза» нашим средствам орбитального контроля? А если нет, если командование знает об их присутствии, то почему не предпринимает никаких мер? Почему, например, не предупредило нас? Может, мы проиграли эту войну за две минуты? Вдруг, пока я летал над Луной, Объединенные Нации капитулировали? А оккупационные силы чужаков хозяйничают по всей Солнечной? Увы, все может быть… Впрочем, как показал опыт библейского Ионы, сохранять присутствие духа можно и в утробе кита. Поэтому каждый раз, когда через вертушку в двери мне поступали очередные стаканчики, я задорно орал: «Товарищи! Я свой! Кадет Александр Пушкин, Северная Военно-Космическая Академия! Свяжитесь с учебным авианосцем „Дзуйхо“! Имею информацию нулевой степени важности! Отведите меня к коменданту! Товарищи, вашу мать! Мы же все люди, все мы человеки! Ну хоть сигарету дайте, нехристи!» Куда там! Ни сигареты, ни одного человеческого лица. Только хари осназовцев – да и те я видел дважды. Первый раз, когда меня выволокли из «Горыныча» после успешной (тьфу-тьфу-тьфу) посадки на орбитальную крепость. И второй раз – когда дверь карцера наконец уехала в потолок. – Заключенный, лицом к стене, руки за спину! – Товарищи!.. – Молчать! На голову мне надели мешок, щелкнули наручниками. Поволокли куда-то. Мелькнула мысль: «Что, если попросту выкинут в открытый космос? По указке чужаков?» Но вместо открытого космоса я оказался в небольшой комнате со стенами, выкрашенными в цвет некрашеного алюминия. Это я узнал, естественно, только после того, как конвой снял с меня мешок и удалился. Наручники, впрочем, они оставили. Передо мной стояли стол и стул. Напротив, через стол, сидел… капитан второго ранга Богун, заместитель Федюнина! – Здравия жела… – Садись. В комнате не было ни иллюминаторов, ни других излишеств. Только на дальней стене висел небольшой пейзаж в деревянной рамке. Три березки, овражек и ельник вдалеке. На Богуна мне смотреть не хотелось. Его глаза – красные, как у кролика – сулили мало хорошего. – Пушкин, ты раздолбай. – Так точно, товарищ кавторанг! – Ты – ходячий анекдот. – Согласен! – Тебя надо отправить юнгой на тремезианский мусорщик. – Готов выполнить любой приказ родины! Мне послышался короткий смешок. Но, переведя взгляд с березок в рамке на Богуна, я обнаружил, что тот по-прежнему серьезен и грозен. – Рассказывай, как дело было. Я рассказал. Все без утайки. Всю свою историю – от перехода терминатора до посадки на орбитальную крепость. – Еще раз. Почему ты решил пересечь кратер «Гремящий»? – Я оказался там в результате противозенитного маневра. Уходил от огня условного противника. – Почему не вернулся к первой точке входа? Ты мог попробовать обойти батарею с другой стороны, вдоль «Бурого-2». – Тогда я бы точно сорвал график. Это был бы крюк – в три раза больший, чем через Гремящий и Плоское. – Тебе знакомо это устройство? Богун показал мне какую-то мелкую прозрачную дрянь вроде контактной линзы. – Нет. – Никто никогда не давал тебе такое устройство? – Да нет же, товарищ кавторанг! Я не знаю, что это такое! – Это шпионский видеоглаз. У тебя есть такая штука? – Нет, – я вздохнул. – У меня такой штуки нет. – Тебе передала такой видеоглаз офицер конкордианской разведки Исса Гор. Правильно? – Нет. – Исса Гор заставила тебя работать на конкордианскую разведку. Верно? – Не верно. – Кто и когда рассказал тебе о периметре Хайека? – Я не знаю, что такое периметр Хайека. – (Интересно, сколько елочек в том ельнике на картинке?) – Никто никогда не рассказывал мне о периметре Хайека. – Ты не работаешь на конкордианскую разведку. Верно? – Не верно… То есть да, верно, конечно, верно! – Так да или нет? – Да, не работаю. Богун будто бы меня не слушал. – Известно ли тебе, что такое периметр Хайека? – Нет, мне не известно, что такое бу-бу-бу, – (ага, семнадцать елочек выписаны обстоятельно; и еще мы видим сорок три верхушки). – Бу-бу бу-бу-бу неоткуда знать. – Исса Гор упоминала о секретном объекте в море «Плоское». – Нет. Никогда. Бу-бу-бу. – Ты видел светящуюся ограду периметра. Почему не отвернул? – Я не знал, что это ограда. На моей карте не было никакого периметра. – Ты слышал предупреждения охраны периметра? – Нет. По условиям учений у меня были выключены все средства связи. – Почему ты решил, что на Луне – чужаки? Тут я не выдержал. То, что мы находимся внутри детектора лжи, я уже догадался – не ребенок. Иначе Богуну нет смысла перефразировать по три раза одни и те же вопросы. Но зачем заставлять меня по три раза повторять идиотские догадки?! (То, что они идиотские, я понял, когда он показал мне видеоглаз и упомянул какой-то периметр Хайека. Теперь ясно, что вляпался я не в войну с инопланетянами, а в гнусные секреты военфлота.) |