Книга Сладкий запах крови, страница 47 – Сьюзан Маклеод

— Какие у тебя чудесные кудри, moj angelochek, ни дать ни взять цвета свежей крови, стекающей по нашим прекрасным золотым куполам.

Я потянулась поцеловать бледную напудренную щеку мачехи.

— А купола в Кремле, Тильди? — Я знала несколько русских слов и названий, которыми мачеха любила пересыпать свою речь.

Матильда улыбнулась, но только губами, — глаза ее остались печальными, и в них заблестели слезы.

— Да, детка, на моей далекой родине, в красавице Москве. Когда-нибудь мы с тобой непременно поедем туда вдвоем. Посмотрим и Спасскую башню, и Вознесенский собор...

— ...и Царь-колокол, — радостно подхватила я, потому что перечень был мне знаком наизусть.

Матильда потерлась носом о мой:

— Да-да, деточка. — Она посерьезнела и поочередно тронула кончиком пальца мои уши, веки, рот и сердце. — Женевьева, у твоего папы сейчас гость, очень важная персона. Веди себя как настоящая леди и помни о хороших манерах — помнишь, чему я тебя учила?

Я провела пальцем по тесному колье из черных опалов у нее на шее.

— А сюпьиз когда?

Матильда оправила мне платьице, сдунула с моих туфелек невидимую пылинку.

— Сюрприз получишь потом, маленькая.

Шаги наши гулко отдавались от серых плит пола — отцовский кабинет отличался такими размерами, что пылающий камин, отсвет от которого падал на пол, терялся в полутьме. В честь гостя отец облачился в свой парадный черный костюм на атласной подкладке, синей, как глаза Матильды. В этом наряде он казался еще выше и аристократичнее, а его белокурые волосы — еще светлее.

Незнакомец — это и был важный гость — стоял напротив отца, и отсветы огня обегали его, точно он не хотел оказаться на свету и они покорно повиновались его воле. Я запрокинула голову — интересно же рассмотреть лицо очередного гостя-вампира! — но и лицо незнакомца терялось в той же личной тьме, окутывавшей всю его фигуру.

Матильда мягко подтолкнула меня вперед, я послушно подошла и встала между двумя вампирами — отцом и незнакомцем.

— Это и есть то самое дитя, Александр? — прозвучал из темноты низкий голос гостя.

По спине у меня побежали мурашки.

— Поздоровайся с гостем, Женевьева. — Отец нажал мне на плечо.

Я выдвинула один носок ботинка вперед, как меня учили, взялась пальцами за скользкий атласный подол платья и на подгибающихся ножках присела в реверансе.

Холодные чужие пальцы взяли меня за подбородок и заставили поднять лицо.

— И верно, глаза настоящей сиды, — негромко сказал гость.

Я вскинула на него взгляд, но так и не смогла рассмотреть его сквозь непроницаемую тьму.

Гость повернул мое лицо влево, вправо, оценивая, изучая.

— В профиль она и впрямь похожа на тебя, Александр.

— Она моя родная дочь. — В отцовском голосе прозвучала непонятная тревога. — Об этом вашему Господину было незамедлительно доложено, как только она появилась на свет.

— Немалое достижение, — не без иронии отозвался незнакомец, отпуская меня.

Матильда тотчас обняла меня за плечи и прижала к себе. Я удивленно взглянула на нее, но она неотрывно смотрела на гостя расширенными от страха глазами.

Чего она боится? Почему папа такой несчастный? Сердце у меня так и запрыгало в груди от волнения, и все трое вампиров сразу же это учуяли.

— Покажи, Женевьева, как ты владеешь собой. — В отцовском голосе я впервые за всю свою небольшую жизнь услышала страх.

Прикусив губу, я закрыла глаза и, как меня учили, шепотом принялась считать:

— Один слоник... два слоника... три слоника.

Сердцебиение постепенно успокоилось.

— Впечатляет! Такая крошка и так умеет... — Незнакомец зааплодировал, и этот шум сбил меня со счета.

— ...пять слоников! — Я открыла один глаз и сердито воззрилась вверх, во тьму, где маячило лицо гостя.

— Вы хорошо обучили ее старым обычаям.

— ...семь слоников...

— Да, она неплоха. — Тьма, окутывавшая гостя, колыхнулась и замерла. — Уверен, Господин останется доволен.

Руки Матильды, стискивавшие мне плечи, разжались.

— ...десять слоников...

— Нам осталось лишь подписать договор. И я обязан взять пробу.

— Нет! — вскричала Матильда по-русски.

— Матильда, девочке это не повредит! — прошипел отец. — Всего лишь капелька-другая.

— ...тринадцать слоников.

Пальцы Матильды вновь впились мне в плечо, но мгновение спустя она разжала хватку.

— Прошу меня извинить. — Отец церемонно и низко поклонился гостю. — У вас есть при себе нож?

— ...п-п-пятнадцать слоников...

Незнакомец опустился на одно колено и воздел тонкий кинжал.

— Из хладного железа и серебра выковали этот клинок северные гномы, — нараспев произнес он, и лезвие в отсвете камина блеснуло красным. — В драконьем пламени закалили его. Рукоять у него из рога единорога. — Бледный свет просочился между пальцами гостя. — И украшен он драконьей слезой. — Словно в ответ, мигнул на его ладони чистый янтарный овал.

— ...с-с-семнадцать с-с-слоников...

Ледяные пальцы обхватили мою левую кисть, и вся рука у меня мгновенно онемела.

— ...в-в-в-восемнадцать...

Клинок чиркнул по внутренней стороне кисти, и я вздрогнула от ожога стужи.

— ...д-д-девятнадцать...

Кровь тоненькой струйкой потекла на пол, собираясь в алую лужицу.

— Останови его, Александр! — пронзительно вскрикнула Матильда. — Он тратит ее кровь понапрасну!

Я вновь вскинула глаза на незнакомца, и тьма, скрывавшая его лицо, отхлынула, будто он снял капюшон. Перевернув нож, незнакомец вложил его рукоять мне в ладонь и сжал ее, чтобы я держала нож как можно крепче. Его обсидианово-черные глаза не отрывались от моих, и он тянул и тянул меня за руки, пока тонкое серебряное лезвие не вонзилось ему в грудь, прямо в сердце.

— ...д-д-д-двадцать...

Малик стоял передо мной точно так же, как тогда, в темном проулке подле вампирского притона, — раскинув руки. Нож вошел ему в сердце по самую перламутровую рукоять, и она сверкала, как бледная луна на ночном небе.

— Женевьева, — печально произнес он, — посмотри, что ты натворила.

Теперь Матильда и мой отец стояли по бокам от него, тоже раскинув руки, и из груди у них тоже струилась кровь.

Острая боль — тяжкое горе — пронзила мне сердце. Я прошептала их имена.

— Женевьева... — эхом отозвались у меня в голове призраки их голосов.