Онлайн книга «Выбор ее сердца»
|
– Но в тот день Трэвис был с ней? Не возражаешь поговорить на эту тему? Как ни странно, она не возражала. Ему можно рассказать, он ведь тоже без ума от мотоциклов. – Да. – Она вздохнула. – Трэвис был с ней. Он обожал ее железного коня и с нетерпением ждал получения собственных прав. Думаю, мама хотела купить ему «Кавасаки». – Сколько ему было, когда случилась авария? – Четырнадцать. – На пять лет младше тебя. У вас с ним большая разница в возрасте. – И слава богу! Не знаю, как бы справилась, будь я поменьше. Эва надолго замолчала. Маршалл оттеснил ее и выключил газ. От его близости кожу у нее стало покалывать. – Сменим тему? – Нет, я рада поговорить о моей семье. Просто временами забываю. – О чем? – Что теперь остались только мы с папой, – печально ответила она. – Ты так говоришь, будто… Она подняла на него глаза: – Существует реальность. Если Трэвис пропал против своей воли, то уже не вернется. А если таков был его выбор… Пожалуй, тоже не вернется. Значит, в ее и без того крошечной семье стало на одного человека меньше. – Ты правда думаешь, он просто где-то прячется? – А что еще мне остается? Он перестал принимать лекарства, и у него помутился рассудок. – Нет оснований для привлечения к ответственности? За горе, которое он вам причинил? Эва замерла на месте. Долгое время тишину нарушало лишь шкворчание мяса на сковороде. Наконец она собралась с мыслями: – Я часто спрашиваю себя, имеется ли причина, по которой я не хочу его возвращения, но ответ всегда отрицательный. Сколько бы горя он ни причинил. Просто хочется, чтобы однажды он вошел в дом, бросил школьный ранец в стену и потребовал еды. Все размышления из серии «что», «почему» и «как» не имеют значения. Маршалл окинул ее внимательным взглядом: – Это имеет значение для тебя. – Нет, это не важно. Она начала догадываться о мотиве поступка брата. Его снедали тревога и депрессия, а тогда она этого не замечала, всецело занятая собой. Пыталась избавиться от навязанной ей роли матери семейства. Думала только о себе. Она проткнула мясо, видя, что из него потек ароматный сок, подлила немного вина из своего бокала. Сделав хороший глоток, решила сменить тему: – Итак, кто такая Кристина? Ранее этот вопрос был под запретом, но тогда они не собирались ночевать под одной крышей и вообще едва знали друг друга. «Вы и сейчас друг друга едва знаете!» – возразил тоненький голосок у нее голове. Нет-нет, ситуация изменилась. Теперь им известны имена друг друга, интересы, намерения. Эва смотрела на мужчину, скрывающегося под кожаным облачением и бородой, другими глазами. Казалось, он заслуживает доверия, и этого вполне достаточно. – Кристина была моей девушкой, – печально отозвался Маршалл. Сказанное в прошедшем времени, это поведало больше, чем хотелось знать. В животе будто запорхали бабочки, Эва поспешно отвернулась к сковороде: – Недавно? Он сжал губы, обдумывая, отвечать или нет. – Давным-давно. И верно, если как следует присмотреться, татуировка с ее именем вовсе не выглядит новой. В отличие от остальных. Возможно, у него и сейчас кто-то есть. А она собирается ужинать с ним наедине под усыпанным звездами небом вдали от людей. После поездки на мотоцикле, изрядно пощекотавшей нервы. – Возлюбленная из детства? Маршалл ощутимо расслабился: – Что-то вроде того. Эва вдруг всем сердцем возненавидела эту Кристину: – Мне очень жаль. Он лишь плечами пожал: – Ничего уже не поделаешь. Она посмотрела на напряженные морщинки в уголках его губ. Губ, от которых невозможно отвести глаз с тех пор, как он, сбрив бороду, явил их на свет божий. Сегодняшний вечер не исключение. – Значит, теперь у тебя никого нет? – Хочешь узнать, одинок ли я? – Просто пытаюсь поддержать разговор. Я и так обо всем догадалась, узнав о твоем паломничестве по стране. – Это моя работа. Далеко не все путешественники заняты духовными изысканиями. Его слова обожгли, как случайно попавшая в глаза морская соль. Из-за скрытого в них осуждения. И правдивости. А еще потому, что это высказал именно он. Но что это? Похоже, Маршалл немедленно раскаялся. – Как я понимаю, тебе неприятно о ней говорить? Он качнул головой. – Возможно, тебе стоит изменить это. – Кивком она указала на его руку. Сковывающее лицо напряжение рассеялось, он улыбнулся: – Нужно было выбрать девушку с именем покороче. Анну, например, или Люси. Точно. Из Кристины татуировка получилась слишком длинная. – Зато весьма выразительна. А кинжал почему? Маршалл рассмеялся: – Нам было по семнадцать лет, мы были влюблены, я считал себя крепким орешком. Что тут еще добавить? Эва полила салат заправкой и быстро перемешала: – Подозреваю, она сделала себе такую же татуировку? – Ее была со словом amore [4] . Универсально. – Вот тебе и преданность навеки. Призадумался бы! – Она разложила стейки по тарелкам. – Как оказалось, она поступила так не без причины. – Кристина столь ужасна? Маршалл рассмеялся гортанным низким смехом, который так нравился Эве. – Нет. Иначе я бы в нее не влюбился. – Очень мило с твоей стороны. – Я вообще щедрый парень. – Совсем ты меня запутал. И говорить о ней не хочешь, и зла на нее не держишь. – В действительности дело не в Кристине, – уклончиво ответил он. – А в чем? Ну, чего ты молчишь? – Много ли тебе известно людей, сохранивших первую любовь? Эва не нашлась с ответом. Слишком уж была погружена в заботы о семье, на любовь времени не оставалось. – Что с ней потом случилось? Маршалл смотрел загадочно и оценивающе. Взволнованно. – Не важно. – Какой же ты замысловатый человек, Маршалл Салливан. – Спасибо. Перегнувшись через стол, она отогнула рукав его футболки, чтобы лучше рассмотреть татуировку, провела кончиками пальцев по бицепсу. |