Книга Зачарованный лес, страница 10 – Диана Уинн Джонс

Вид у него был встревоженный. Он подумал. Еще раз откашлялся.

– Прошу прощения, – произнес он. – Я говорил не на том языке. Я лишь пытался сказать, что не причиню вам вреда. Может быть, вы спуститесь?

«Все они так говорят!» – прозвучал в голове у Энн голос матери.

– И не подумаю, – ответила Энн. – А если вы попробуете подняться, я вас стукну.

«Но как мне отсюда выбраться? – лихорадочно гадала она. – Не сидеть же здесь целый день!»

– Что ж, возможно, вы не будете возражать, если я задам пару вопросов? – осторожно осведомился человек. И, пока Энн набиралась духу, чтобы сказать, что очень даже возражает, быстро добавил: – Никогда еще я не был в таком замешательстве. Что это за место?

Теперь, когда речь мужчины зазвучала увереннее, оказалось, что у него приятный глубокий голос и легкий иностранный акцент. Шведский? Энн не могла определить точно. Но у этого человека и вправду был повод для замешательства. Наверное, нет ничего плохого в том, чтобы поделиться с ним тем немногим, что знала она сама.

– А о чем именно вы хотите спросить? – осторожно уточнила она.

Мужчина снова прочистил горло.

– Можете вы мне сказать, где мы находимся? Что это за место? – Он махнул рукой в сторону леса, простиравшегося вдаль.

– Вообще-то, – начала Энн, – это должен быть лес сразу за фермой Гексвуд, но он… по-видимому, стал больше. – Поскольку эти сведения не рассеяли его замешательства, она добавила: – Но не спрашивайте меня, почему он теперь больше. Я сама не понимаю.

Человек щелкнул языком и пристально посмотрел на нее:

– Как раз это мне понятно. Я чувствовал, что имею дело с полем. Некая сила рядом со мной создает паратипические расширения…

– Что-что вы чувствовали? – не поняла Энн.

– Наверное, – задумчиво произнес мужчина, – понятнее будет так: кто-то наложил заклятие.

– Ничего подобного! – возмущенно возразила Энн.

Может, она и выглядела нелепо и непристойно, повиснув на этом дереве, но это вовсе не значит, что она идиотка!

– Я уже вышла из того возраста, когда верят в такие глупости.

– Прошу прощения, – сказал человек. – Тогда, возможно, лучшим определением будет следующее: большая полусфера, заряженная особого рода силой, способной изменять реальность. Так вам понятнее?

– Допустим, – кивнула Энн.

– Хорошо, – сказал он. – А теперь, пожалуйста, объясните мне, где находится ферма Гексвуд и что это такое.

– Это старая ферма в нашем поселке, – ответила Энн.

Лицо незнакомца снова приобрело растерянное выражение. Нахмурив сросшуюся бровь, мужчина оперся на посох и огляделся по сторонам. Наверное, он слаб и еле стоит на ногах, подумала девочка. Ничего удивительного.

– Это больше не ферма, просто дом, – пояснила Энн. – Около сорока миль от Лондона.

Человек беспомощно покачал головой.

– В Англии, в Европе, на Земле, в Солнечной системе, во Вселенной. Вы должны это знать! – раздраженно воскликнула Энн. – Вы приехали сюда на машине утром. Я видела вас – вы заходили на ферму с двумя другими людьми!

– О нет, – возразил человек слабым, усталым голосом. – Вы ошибаетесь. На несколько веков я был погружен в стасс-сон за то, что нарушил запрет Правителей.

Он повернулся и жутковатым длинным пальцем указал на ящик, наполовину закопанный в землю:

– Вот в это вам придется поверить. Когда я выбрался отсюда, вы стояли на том месте, где стою теперь я. Я вас видел.

Отрицать это было трудно, но Энн не сомневалась в известных ей фактах, поэтому, свесившись с дерева, настаивала на своем:

– Я знаю… то есть, я вас видела… но видела вас еще раньше, сегодня утром, когда вы шли по дороге в современной одежде. Клянусь, это были вы! Я запомнила вашу походку.

Мужчина уверенно покачал головой:

– Нет, вы видели не меня. Вероятно, это мой потомок. Я позаботился о том, чтобы у меня было много потомков. Это… очень хороший способ… преодолеть несправедливый запрет.

Он положил руку на лоб. Энн видела, что ее собеседнику явно нездоровится. Посох шатался у него под рукой.

– Смотрите, – доброжелательно начала она, – если эта… сфера силы может изменить реальность, разве не могла она изменить вас так же, как изменила лес?

– Нет, – ответил мужчина. – Существуют вещи, которые нельзя изменить. Меня зовут Мордион. Я из далекого мира и был послан сюда в наказание.

С помощью посоха человек добрался до насыпи, уселся и закрыл лицо дрожащей рукой.

Глядя на него, Энн думала, какой слабой была еще вчера. Сейчас она разрывалась между сочувствием к Мордиону и острой тревогой за саму себя. Возможно, он не в своем уме. Энн ощущала немоту и покалывание в мышцах – так бывает, когда ноги долго болтаются в воздухе.

– Почему бы вам, – сказала Энн, вспомнив, как в один присест умяла здоровенную сковородку с едой, – не заставить эту силу изменить реальность и прислать вам чего-нибудь поесть? Вы ведь, наверное, очень голодны. Если я говорю правду, вы ничего не ели с самого рассвета. Если вы говорите правду, то в любом случае должны умирать с голоду!

Мордион убрал ладонь со своего похожего на череп лица.

– Какое здравое предложение! – Он поднял посох, затем помедлил и взглянул на Энн. – Может, и вы хотите поесть?

– Нет, спасибо. Я должна быть дома к обеду, – чопорно отозвалась девочка.

Пока он будет есть свиную голову или что уж там пришлет ему это… как там его… поле, Энн успеет соскользнуть вниз по стволу дерева и пустится бежать – улепетывать со всех ног, на сей раз по прямой.

– Как вам будет угодно.

Резким неловким движением Мордион взмахнул посохом. Не успел он опустить руку, как в воздухе возникла какая-то белая квадратная штуковина. Проделав вслед за посохом плавную дугу, она приземлилась на насыпь.

– Вуаля! – воскликнул Мордион, с широкой улыбкой глядя на девочку.

Энн даже забыла, что собиралась соскользнуть с дерева. Квадратная штуковина оказалась пластиковым подносом, разделенным перегородками и покрытым прозрачной пленкой. Это было первое, что вызвало у девочки изумление. Вторая изумительная вещь – ярко-голубой цвет некоторых блюд. Третьим – и самым изумительным, буквально приковавшим девочку к ветке, – стала улыбка, которой одарил ее Мордион. От улыбки черепа вряд ли ждешь чего-то радостного – это скорее оскал с частоколом зубов. Не такой была улыбка Мордиона. В ней светились и веселость, и живость, и дружелюбие. Настоящая сияющая улыбка. Она настолько изменила его лицо, что у девочки перехватило дыхание. При виде этой улыбки Энн ощутила такую слабость, что едва не свалилась со своей ветки. Такой прекрасной улыбки она в жизни не видела.