Онлайн книга «Ушедший мир»
|
Дион оставил попытки уследить за иглой и посмотрел Джо в лицо. – Да на чем они обычно прищучивают таких, как мы? Улики. Они прослушивали телефон, когда я приказывал продырявить коленку тому говнюку в Пайнлласе в прошлом году. У них есть мои фотографии сорок первого года. Мы разгружали присланный тобой из Гаваны груз. – Ты поехал на разгрузку? У тебя что, с головой не в порядке? – Я поступил неосмотрительно. Я повел себя как идиот. Джо с трудом удержался, чтобы не всадить ему иглу прямо в глаз. – Кто вышел с тобой на связь? – Сотрудник Анслингера. Федеральное бюро по борьбе с наркотиками под руководством неистового Гарри Анслингера было единственным правительственным органом, способным отличить шляпу от собственной задницы. И давно уже возникло подозрение, что именно Анслингер завел себе осведомителя в их кругах. – Я бы никогда не выдал им тебя, – сказал Дион. – Правда? – Правда. Ты же знаешь. – Разве? Джо протянул руку и вывалил Диону на колени испорченный торт. – Какого черта ты творишь? – Тсс. – Джо вынул конверт, который накануне нашел под тортом. Бросил его на кровать, и конверт ударил Диона в подбородок. – Открой. Пальцы у Диона дрожали, когда он открывал конверт. Он вытащил пачку банкнот – две тысячи сотками – и клочок бумаги под ними. Развернул его и закрыл глаза. – Покажи мне, Ди. Покажи мне имя, которое там написано. – Если бы они спросили, это не значит, что я бы сказал им. Я много раз не говорил. – Покажи мне имя. Покажи мне, кто их следующая добыча. Дион развернул к нему бумажку. Коглин. – Я бы ни за что… – Сколько еще раз, по-твоему, я могу верить в ложь? Сколько еще, по-твоему, будут продолжаться эти пляски? Ты все время твердишь, что не стал бы делать того, никогда бы не сделал сего, не смог бы сделать еще чего-то. Ладно, хорошо, я согласен. Ты человек принципиальный, который лишь прикидывается человеком без чести и совести. Я же болван, который лишился всего – дома, положения, могу лишиться еще и жизни – ради спасения крысы. – Ты спасал своего друга. – Мой сын сидел в той машине. Ты взял моего сына на встречу с долбаными федералами. Моего сына. – Которого я люблю как… Джо резко рванулся к нему, нацелив иглу шприца под левый глаз Диона. – Только не повторяй слова «любовь». Не в этой комнате. Дион тяжело дышал, раздувая ноздри, но сидел молча. – Думаю, ты продавал людей, потому что это в твоей природе. Это щекочет тебе нервы. Не скажу наверняка, но подозреваю, что так. И если делаешь что-нибудь постоянно, то сам становишься таким. Все остальные твои качества просто чушь собачья. – Джо, послушай. Просто выслушай меня. Джо ощутил себя униженным, когда увидел, как теплая слеза покатилась по лицу Диона, и понял, что она упала из его глаз. – Во что мне предлагается поверить на этот раз? А? Что-то еще осталось? Дион не ответил. Джо шумно втянул воздух через нос. – В нескольких минутах ходьбы отсюда есть сахарная плантация. Дион заморгал: – Я знаю. Вы с Эстебаном показывали ее мне лет пять назад. – Через пару часов нас будет ждать там Энджел Балименте. Я передам тебя ему с рук на руки, и он вывезет тебя отсюда на катере. К полуночи тебя уже не будет на острове. Больше я не желаю слышать о тебе, а если услышу, что ты где-то высунул голову, я сам ее отрежу. Как взбесившемуся козлу. Это ясно? – Послушай… Джо плюнул ему в лицо. Дион зажмурил глаза, теперь он тоже плакал, грудь тяжко вздымалась. – Я спросил, ясно ли тебе? Дион, не открывая глаз, взмахнул рукой перед лицом: – Ясно. Джо поднялся с постели и зашагал к двери. – Сделай все, что нужно. Уложи вещи, попрощайся с Томасом, пообедай – все, что угодно. Если высунешься из дома раньше, чем я приду за тобой, у охраны приказ стрелять. И он вышел из комнаты. Озадаченный Томас стоял на каменном крыльце. – Когда мы снова увидимся? – О, – сказал Дион, – конечно скоро. Ты же знаешь. – Я не знаю. Не знаю. Дион опустился рядом с ним на колени. Для этого пришлось постараться, а встать, наверное, будет еще труднее. – Ты же знаешь, каким делом мы занимаемся с твоим отцом. – Да. – И что это за дело? – Незаконное. – Ну да, только все здесь не так просто. Мы называем его нашим делом, потому что оно и есть наше. Несколько человек, вроде меня и твоего отца, принимают участие – как бишь это называется? – в предприятии. И это предприятие только наше. Мы не беспокоим никого со стороны, мы не вторгаемся в твою страну, не крадем твою землю только из-за того, что глаза у нас жадней живота. Мы делаем деньги. И мы защищаем своих, тех, кто делает деньги так же, как и мы. А если вдруг попадаем в неприятности, то не зовем на помощь мэра или полицию. Мы разбираемся с неприятностями сами, как полагается мужчинам. Иногда эта пилюля слишком горька, чтобы ее проглотить. Да, потому-то я должен уехать. Ты же видел, что было в Тампе. Ты уже видел, что бывает, когда у нас случаются разногласия. Все может обернуться довольно серьезно, понял? Он засмеялся, и Томас засмеялся вместе с ним. – Очень серьезно, понял? – Да, – сказал Томас. – Но это нормально – серьезные вещи и делают жизнь стоящей. Все остальное – девчонки, веселье, глупые игры, праздные дни, когда нечего делать, – это, конечно, все хорошо, но не цепляет. А вот серьезные вещи, те цепляют, помогают тебе почувствовать себя живым. В общем, сейчас дело очень серьезное, и твой папа нашел способ вытащить меня из беды, но только нужно уезжать прямо сейчас, и, возможно, я уеду навсегда. – Нет! – Да. Послушай меня. Посмотри, посмотри на меня. – Он взял Томаса за плечи, глядя ему в глаза. – В один прекрасный день ты получишь открытку. На ней даже ничего не будет написано. Просто открытку. Какой на ней будет адрес? Не тот, где я буду жить, а тот, где я жил. И ты поймешь, что твой дядя Дион жив. С ним все хорошо. – Ладно. Я понял. – Томас, мы с твоим стариком не верим в королей, принцев и президентов. Мы верим в то, что все мы сами короли, принцы и президенты. Мы те, кем решили быть, и никто не смеет утверждать иначе. Понял? – Да. |