Онлайн книга «Светлое время ночи»
|
Но комплиментов от Эгина, обычно не скупящегося на похвалы, на этот раз не последовало. Он пробормотал что-то вроде «доброй ночи», утер со лба мутные дождевые капли, скинул плащ в угол и молча сел рядом со Звердой. Зверда протянула ладошку для поцелуя. Эгин с преувеличенной страстностью приложился к ней, сверля ее снизу исполненным желания взглядом. Зверда заметила, что Эгин тяжело дышит, да и пальцы его едва различимо, но все-таки различимо, дрожали. То и дело Эгин красноречиво стрелял глазами в сторону аскетического алькова охотничьего домика баронов Маш-Магарт, словно считал, что нужно, не тратя больше времени, отправиться туда. «Совсем рехнулся мой голубь от нетерпения», – решила Зверда и в свою очередь бросила косой взгляд на ложе. Хоть она только что самолично застелила его принесенными с собой свежими льняными простынями, идти туда сразу ей не хотелось. Во-первых, там было сыро. А, во-вторых, такой сценарий тайного любовного свидания Зверде не нравился из соображений эстетских. «Что-то в этом есть нечистое, солдафонское. Не успели поздороваться – и сразу в койку. Кажется, люди недалекие называют это „испепеляющая страсть“. Как Зверда не раз подмечала, фактически к „испепеляющей страсти“ более всего склонны собаки, зайцы и некоторые другие виды млеком питающих чад своих четвероногих тварей. Эгин приблизил к Зверде свое бледное лицо, многозначительно подмигнул и положил руку на плечо баронессе. – Как мне хорошо с вами, госпожа! – полушепотом сказал Эгин, пожирая баронессу глазами. – Давайте что ли поговорим, для начала? Мы же не виделись шесть дней! Что с вами, Эгин? – Зверда вывернулась из-под руки своего нетерпеливого любовника. – Что вы шепчете? У вас что, горло болит? Эгин, как будто вдруг придя в себя, состроил виноватую светскую мину. – Нет, моя госпожа; конечно, мы поговорим… С моим горлом все в порядке. Прошу простить мое невольное невежество. Просто я ждал и не мог дождаться. Я считал удары сердца. Я едва не опоздал… – Да полно вам скромничать! Вы совсем не опаздывали. До восхода луны еще довольно времени! В крайнем случае, я подождала бы. Никакой спешки нет. Я понимаю, вы иностранец, да и погода… – Дело даже не в этом. – А в чем? – Всю дорогу я думал о том, что мы… о нашей любви. И я был уверен, что мы… То есть, я думал, вы… – Вы все правильно думали, – улыбнулась Зверда. Ей показалось, что она вдруг узнала того Эгина, который ей так нравился – светского, немного застенчивого. Ей даже подумалось, что руку в принципе можно было и не убирать: – Ко мне не нужно церемонно женихаться. И все-таки, давайте сначала поговорим. Может, подогретого вина? Я вижу, вы продрогли. – Ничего не нужно. Ваша близость согревает меня лучше вина, – и Эгин вновь уставился на Зверду исполненными похоти глазами. – Как мне хочется вас скорей обнять, скорей поцеловать ваши вишневые губки, скорее коснуться ваших нежных персей! «Тьфу, пропасть! Опять скорей да скорей! Может, какого настоя нахлебался „на мужскую силу“ и теперь у него мозги шиворот-навыворот?» – предположила Зверда. Нетерпение Эгина ее смутило – раньше он казался ей более сдержанным. По крайней мере, никаких «нежных персей» он себе до сего момента не позволял. – Как добрались? – поинтересовалась Зверда, царственно проигнорировав любовные словоизлияния своего визави. – Прекрасно… То есть отвратительно… Этот дождь… Мой жеребец увязал в грязи по самую грудь… – Что вы хотите – весенняя говноплавка! – Я с трудом нашел дорогу… – И где теперь ваш жеребец? – Оставил его внизу, у подножия горы. Привязал к дереву. – Прямо под дождем? – Что ему сделается?! – Ну мало ли… Волков еще никто не отменял. Но, главное, зачем? Вы могли бы заехать на нем прямо сюда. Дорога к этому домику вообще не раскисает как вы могли, наверное, заметить! Она вымощена камнем! – Почем мне было знать это там, – резонно возразил Эгин. – Я решил не рисковать. И потом, мой жеребец, кажется, повредил ногу. – Так вы что, шли от самой дороги пешком? – глаза Зверды округлились от удивления. – Ну да… Ради вас я готов на что угодно… – Я, право, польщена… – то, как Эгин обошелся со столь обожаемым им породистым жеребцом лучших итских конюшен, несколько удивило Зверду, которая привыкла, что тот носится со своим каурым, как с главным сокровищем пиннаринского казначейства. – Ну как в Гинсавере? – Не спрашивайте, баронесса. Гинсавер внушает мне ненависть. Не хочу о нем даже вспоминать. «Вот так да! А раньше только и знал что нахваливать», – не без тайного ликования отметила Зверда, которую избыточная дипломатичность Эгина всегда раздражала. – Вот вы какой – переменчивый! – расхохоталась она. – Переменчивый? Быть может. Но вам я останусь верен до гроба, – Эгин попробовал приобнять Зверду за талию. На сей раз она не сопротивлялась. – Я имела в виду Гинсавер. – А я имел в виду вас и только вас, моя баронесса! К собственному неудовольствию Зверда вдруг осознала, что с Эгином ей… скучно. Галантной словесной игры, которой околдовал ее Эгин в Маш-Магарте, не получалось. Из таинственного, изысканного чужака, изводящегося своими тайными думами государственной важности, Эгин вдруг сделался обыкновенным, ординарным любовником. Мужчиной, решения за которого принимает его детородный орган. Зверда даже немного пожалела о том, что тогда, в Маш-Магарте, показала ему свою родную страну, край гэвенгов. «Разве этот озабоченный размножением пошляк достоин был зреть мою родину?» – промелькнуло в ее голове. Но Зверда не любила разочаровываться. Она любила побеждать и получать удовольствие. И она решила добиться своего удовольствия, поскольку была уверена – Эгин с незабудкой шен-ан-аншари на челе будет хорош. Причем добиться этого удовольствия поскорее, чтобы поскорее вернуться домой. – Пожалуй, вы правы, Эгин. Давайте перейдем к главному. Вместо ответа Эгин воодушевленно впился в ее губы поцелуем. Спустя минуту они уже барахтались в алькове. Зверда любила заниматься любовью в одежде. Но не потому, что не любила свое тело. А потому, что слишком любила свою одежду. Вдобавок, раздевание донага напоминало ей подготовку к трансформации. Но Эгин словно спятил – он домогался, чтобы Зверда разделась полностью. Он бормотал, что всю жизнь мечтал видеть ее «кудряшку». Зверда снова уступила, сделав вид, что не расслышала. Не успела она снять с себя платье и атласные шаровары безукоризненной работы, а Эгин уже валил ее на спину, методично изнуряя глубокими поцелуями, от которых грудь Зверды мгновенно загорелась желанием. |